Воспоминание о дожде. Елена Яблонская
на День Победы.
Вот и Ярославский вокзал. Вслед за Володей я благополучно пролезаю под заградительными воротцами, а некоторые юноши их даже перепрыгивают! На Ленинградском вокзале в единственную работающую кассу длиннющая очередь. Нам стоять некогда – без пяти семь, Нина ждёт в вагоне. Володя выбивает мне в автомате билет, и мы снова бежим.
– А докуда ты мне билет взял? – допытываюсь я на бегу.
– Да не знаю я! За тридцать рублей, кажется… Он только десятки берёт, у меня больше не было…
– А билет до Твери сколько стоит?
– А кто ж его знает… Рублей полтораста.
– О господи!
– Да не пугайся ты! У контролёра купишь. Дешевле выйдет. Все так делают.
Последний вагон битком набит, как, впрочем, наверно, и все остальные, но Нина заняла нам места. Рядом с большой сумкой на колёсиках стоит кошачья переноска. Это Рыжик. Старый кот смотрит сонно, хмуро и никак не реагирует на мои заигрывания. А Нина маленькая, худенькая, седенькая, похожа не на хирурга, а на учительницу. Оказывается, Нина ушла на пенсию всего три года назад, в шестьдесят четыре, хоть её и умоляли остаться. Работать ведь некому. Но она была тверда:
– Сколько можно! Руки уже не те, да и голова плохо соображает. Я просто не имею права!
– Нина, а пенсии-то хватает?
– Что вы, Леночка! Какое там! Спасибо, братья помогают. Да вот этот дом, к счастью, успели купить десять лет назад. Квартиру я теперь сдаю на лето.
На каждой станции в вагон вваливаются люди. С сумками, рюкзаками, колясками, малыми детьми, бабушками, собаками, кошками… Около нас оказывается семья с переноской, из которой испуганно таращит глаза рыжий кот. Точно такой же, как наш Рыжик, только явно моложе. – Сколько вашему котику?
– Три года.
– А нашему – четырнадцать.
– Ого! Киса, киса, кис-кис-кис!
Рыжик утомлённо закрывает глаза. Молодой кот глядит растерянно. Его переноска болтается в руке отца семейства под самым вагонным потолком. Мы предлагаем поставить её на Рыжиков дом, который давно устроен на Нининой сумке-тележке.
– А выдержит?
– Конечно.
На следующей станции к трёхэтажному кошачьему чертогу прибивает собаку. Бедный пёс, оказавшийся нос к носу с двумя котами, жалобно скулит, то и дело вопросительно оглядываясь на хозяина.
– Ну, потерпи, потерпи, – успокаивает тот.
Все, кроме котов, смотрят сочувственно. Молодой кот пытается зашипеть, но вместо этого впадает в столбняк от неожиданного соседства, а на сонной и по-прежнему равнодушной морде Рыжика появляется выражение лёгкой брезгливости.
Наконец собака выходит и весело прыгает по платформе за хозяином. На следующей станции мы прощаемся с семьёй рыжего кота. В электричке народу всё меньше. В окна врывается тёплый ветер, желтеют-пушатся по обочинам одуванчики, трепещет молодая листва, и уже зацветают яблони, вишни… Люди возятся в огородах, у многих спины уже покраснели от солнца, мелькают разноцветные домики, сарайчики, хозблоки, иногда даже вагончики,