Святослав. Болгария. Валентин Гнатюк
именно эта серьёзность и внимание посланника к словам волхва. Византийцы обычно на Капище не хаживали, напротив, свысока относились к славянской вере, а тем более не интересовались кумирами. Цепкая память князя быстро извлекла всё, что рассказывали волхвы и Ворон о Хорсунь-граде и его обитателях. Ага, вспомнил, Хорсунь – град особый, некогда построен он был древними таврами и наречён именем златоликого полуденного бога Хорс-сунь – «Хорс-Солнце». Потому хоть и давно уже там живут в основном римляне да греки, но вера христианская как-то одновременно с остатками православия древнего соседствует. Ворон сказывал, что тайно даже некоторые из знатных хорсунян древним богам поклоняются. Калокир своей отвагой, воинским духом, а теперь и уважением к богам славянским всё больше нравился Святославу. Он жестом подозвал охоронца.
– Передашь посланнику, что после вечери я жду его в своём шатре.
Они беседовали вдвоём. Князь пристально взглянул на молодого посланника и уловил волнение в его очах, будто Калокир хотел сказать нечто важное, да не решался.
– Скажи, почему тебя, живущего в далёком Хорсуне, а не вельможу из Царьграда Никифор Фока избрал посланником в таком важном деле? Он хорошо тебя знает или ты раньше выполнял подобные поручения императора?
– Нет, пресветлый князь, я беседовал с императором впервые, а убедил его, что я справлюсь с подобной важной миссией, мой отец. Он всегда мечтал о моём продвижении при дворе, особенно после того, как императором стал Никифор Фока, под началом которого отец сражался и был ранен при взятии Крита. После этого Никифор Фока назначил моего отца Аполлинария стратигосом Херсонеса.
Тут чело посланника засветилось решительностью, и он заговорил быстро и горячо:
– Херсонес – мирный торговый полис, да и прочие наши климаты. Мы любим торговать, веселиться, делать вино, выращивать пшеницу и овощи. Мы ценим свободу и дружбу с окрестными народами. Я хорошо знаю россов, с детства дружил с теми, кто живёт в Херсонесе, знаю, что вы крепко держите слово… – От волнения молодой посланник запнулся.
– Я ведаю, – продолжил Святослав, – что каждый муж, рождённый в Хорсуне, даёт при достижении совершеннолетия клятву на верность родному граду, и клятву ту его жители блюдут с достоинством. Я разумею, что, приехав сюда с дарами от императора, ты, Калокир, вперворядь стараешься защитить свой град от наших мечей. Это достойно мужа, а стены твоего града до сих пор покоятся на основах стен, сложенных могучими таврами. – Князь умолк на мгновение, а сердце посланника замерло в ожидании решения грозного собеседника. – Храня град свой, вы храните и память наших предков, в камне застывшую. Потому вот тебе слово моё княжеское: не станем мы рушить Хорсунь, пусть и далее мирно живут в нём люди, пусть шумит торжище и радуются дети, для наших клинков и без того дел хватает…
Подтверждая договор взаимной любви 944 года между Империей и Русью, Херсонесом и Киевом, пусть Византия не препятствует Руси в овладении торговым Дунайским ключом и выплачивает