Слава Роду! Этимология русской жизни. Михаил Задорнов
мне удивительно, как отец тогда ещё, в семидесятых годах прошлого века, понимал то, о чём заговорили всерьёз лишь теперь.
В те недолгие передышки между «философскими» ссорами он пытался мне объяснить, что настоящий талант умеет разглядеть интересные стороны в жизни самых неприглядных и простых людей. «Овощи растут из грязи, а очень полезны!» – процитировал он мне однажды кого-то из классиков средневекового афоризма.
– Я же предлагаю тебе написать роман не о партийных вожаках, а о тех людях, якобы овощах, которые на самом деле витамины.
Теперь я понимаю: отец мыслил масштабно. Он не был коммунистом. Однако порой даже в партийных секретарях видел людей порядочных. Особенно любил сибиряков. Он жил в Риге. Когда ему не хватало впечатлений, отправлялся путешествовать по Сибири и Дальнему Востоку. Ему нравилось в путешествиях знакомиться и разговаривать с охотниками, рыбаками, рабочими, пограничниками, моряками…
Слово «рабочий» так часто произносилось в то время с экранов телевизора и в газетах, что у меня ассоциировалось лишь со словом «пролетарий». А слово «пролетарий» мне активно не нравилось. Для меня пролетариями были те, кто всегда пролетал мимо. Или ещё страшнее – чудились какие-то «летарии»: нечто вроде помеси пресмыкающихся с неудавшимися млекопитающими. От них явно веяло ответвлением от эволюционной ветви развития человечества. К ним же я относил и доярок, и свинарок, и шахтёров, и сталеваров… В общем, всех, о ком кричали советские дикторы добрыми, хорошо поставленными голосами и кого показывали в «Голубых огоньках» вперемежку с комсомольскими и партийными запевалами.
– Эх, тебе бы журналистом поработать. По стране поездить. Чтобы людей порядочных поглядеть. А то так и зависнешь между спекулянтами и диссидентами, – любил повторять отец.
Для молодых, рождённых уже в наше время, уточню: «журналист» когда-то – в это нынче трудно поверить – было словом не просто хорошим, а похвальным. За ним виделся прежде всего человек талантливый. Журналистов уважали! Не было таких образных словечек, как «журналюга» или «журнашлюшка». Да, многие слова изменили свой смысл на нашем веку. Например, «трахнуть» в моей молодости означало «ударить», «разборка» было термином конструкторов и инженеров, «тёрка» – приспособление на кухне для натирания овощей… Я уж не говорю про «голубой». В советское время ни у кого бы не вызвало улыбки название мультфильма «Голубой щенок». Никому бы на ум не пришло, что щенок может быть извращенцем, особенно когда он поёт песню: «Хорошо быть голубым, если всеми ты любим».
Совсем недавно молодой редактор вычитывал мою повесть, написанную аж в семьдесят шестом году. В ней я описывал, как во время работы в стройотряде мы, будучи студентами, вечером собрались у костра. Нашу стройотрядовскую форму мы называли сокращённо «стройотрядовка». У меня в повести была такая фраза: «Я лёг у костра на стройотрядовку». Молодой редактор сделал мне замечание: мол, как не стыдно описывать такие пошлости? Я не сразу сообразил, что