Дарители: Дар огня. Короли будущего. Игра мудрецов. Земля забытых. Сердце бури. Екатерина Соболь
и криками мужчин странный для такого места звук: тихий плач – так скулят детеныши животных, когда хотят есть. Генри завертел головой и увидел: неподалеку на крыльце дома сидела девочка, еще маленькая, ростом едва ли ему по пояс. Остальные дети были в масках, а у этой на лице просто были нарисованы углем усы и крапинки, что-то похожее на морду маленькой рыси. Точнее, можно было догадаться, что раньше так и было: девочка вытирала кулаком слезы, размазывая их по лицу вместе с углем.
Как-то это странно… Генри убедился, что кудрявый и толстяк по-прежнему на месте, и протолкнулся через толпу к крыльцу. Он любил издалека наблюдать за животными и знал: если детеныш скулит, а взрослые особи поблизости, они начинают его утешать, облизывать, искать ему еду. Но что-то было непохоже, чтобы этого детеныша кто-то собирался кормить. Судя по тому, что от слез промок даже воротник куртки, девочка сидела так уже довольно долго.
Генри подошел ближе и остановился перед ней. Пошел снег – первые легкие хлопья замельтешили в воздухе.
– Твои родители ушли за добычей и скоро вернутся? – спросил он, стараясь не слушать голос отца, который орал ему в ухо: «Что, что ты делаешь?»
Они вечно из-за этого ссорились. Если Генри находил звериных детенышей, у которых умерли родители – от его стрелы или от драки с собственными врагами, – он начинал подбрасывать им еду: вдруг выживут. Отец говорил: если они такие слабые, что сдохнут, то туда им и дорога, но Генри думал: они же маленькие, а драка должна быть равной. Когда они вырастут, он с ними сразится, вот тогда это будет честно.
Девочка посмотрела на него опухшими глазами и покачала головой.
– Ты хочешь есть? – уточнил Генри. Та опять покачала головой. – А что тогда?
Она ткнула пальцем в сторону прилавка, вокруг которого охотники свистели, подбадривали друг друга и сыпали стрелами в сторону железного петушка.
– Я просила папу его выиграть. Он хорошо стреляет, даже два раза чудовище ранил. А он сказал, что приз не для таких бедняков, как мы, и что господин старейшина все равно отнимет. – Она всхлипнула, сильнее размазывая уголь по лицу.
– Ты хочешь эту стеклянную штуку? – переспросил Генри. – И из-за этого плачешь?
Лицо у девочки скривилось, и она заревела с новой силой. Генри беспомощно огляделся. Да где ее родичи? Но никто не подходил.
Генри посмотрел на охотников. Они в петушка так и не попали, это их явно злило, и он вдруг почувствовал, как по лицу расползается улыбка. В конце концов, он же всю жизнь мечтал показать людям, что сильнее их. Это ведь займет всего минуту. Отец вечно твердил, что опасно приближаться к людям, но оказалось, отец врал, так что не страшно. Генри снял с плеча лук, вытащил стрелу – и в следующую секунду железный петушок свалился с крыши со стрелой в гребне.
На секунду стало очень тихо – и тишина была угрожающей. Все повернулись к Генри, и он только успел подумать, что, кажется, сделал ужасную, чудовищную глупость, но тут все засвистели, захлопали руками, и Генри понял: они не сердятся.
– Э,