Евгения. Повесть-интервью. Татьяна Сергеевна Сергеева
я умею шить, вязать, – но тут мои навыки сильно не пригождались. Мне кажется, что здешний люд просто боялся брать меня на работу… Мало того что на костылях, еще и бездомная. Ночевала же я где придется! Бывало, то на вокзале, то в здании центральной почты… Иногда, если была возможность, пускали в гостиницу, на раскладушку в коридоре. Так и осень пришла, потом зима… И сколько еще я должна мытариться? Я решила вернуться и написала об этом письмо сестре. Я не знала, что на тот момент она была в отпуске, у подруги в Риге! Это выяснилось позднее! А тогда я в ответ, якобы от нее, на малюсеньком клочке бумаги прочла: «Квартирантов не держим! Если воротишься, будешь жить в общежитии».
– Не вернулись?
– Я купила билет до Москвы и уехала к тетке Жене. Я подумала, что если уже и лезть в общежитие, то лучше в столице.
– А дальше?
– А дальше… Через какое-то время тетка сообщила сестре, что я нахожусь у нее. Мы встретились, во всем разобрались. Она уговорила меня снова попробовать эту затею с переездом в Крым, клятвенно обещая финансово помогать. Даже денег дала на первое время.
– Сдержала слово?
– Как тебе сказать… Ну если она четыре года не удосуживалась выслать мне теплые вещи, которые у нее хранились… О чем тут говорить? Меня здесь люди одели и обули, кто чем мог помогли. А она прислала посылку лишь после моего заявления в прокуратуру! Сразу все выслала! И одеяла, и подушки… Вместе с моей ручной электрической швейной машинкой, которую я покупала и на которую она глаз положила! И обижалась долго, что я так с ней поступила… Четыре года, Таня, четыре года по-доброму просила! Вот тебе и отношение родной сестры!
При данном положении дел… честно, я не удивилась ни поведению одной, ни ответному поступку другой. Разумеется, я об этом промолчала. Не потому, что боялась задеть чувства моей рассказчицы, – это даже нелепо звучит в сем контексте, – а потому, что не хотела и не могла себе позволить углубляться в научные дебри, осуждая или оправдывая человеческую природу. Я задумалась. Задумалась над отношениями в своей семье. Не в семье, которая ограничивается мамой и папой, а в более широком ее охвате – всех тех ветвей генеалогического древа, современником которых я являюсь. Конечно, отношения, держащиеся, на мой взгляд, на родственном этикете, далеки от идеала, но так ли все плохо, когда ты здоров и имеешь крышу над головой?
– За всю жизнь, – продолжила Евгения Степановна, прервав мои размышления, – сколько раз сестра ко мне приезжала, ни разу сама не поинтересовалась ни моим детдомовским детством, ни трудностями обустройства в чужом городе… Если я не затрону эту тему, то она и не спросит. А разве я в озлобленной форме излагала? Я старалась и где-то пошутить, и где-то добавить красок описанием пейзажей… Нет, ей это совершенно не интересно! Зато сейчас, последние годы, она настаивает на том, чтобы забрать меня к себе. Мол, ей не нравится, что я тут совсем одна, а ездить ко мне уже тяжело! Немолодые все-таки! А зачем? Я привыкла справляться в