Боссу не откажешь: маленькое счастье в нагрузку. София Устинова
спина и зад отдыхали, зато позвоночник… и голова начинали болеть сильней.
– А ты как взрослая,– проворчала я.– Это я тебя навещать должна. Большие навещают мелких!
– Ну значит ТЫ маленькая, а Я большая,– рассудила с улыбкой Лера.– Я буду о тебе заботиться.
– Я тебе никто, мы даже не родственники,– попыталась внести ясности в театр абсурда.
– Хм,– задумалась мелкая, прикусив губу.– Это не страшно. Будешь моей дочкой?
Я на миг задумалась, наша игра зашла далеко и глупостью была несусветной, но глядя в синие озёра глаз Леры, в которых плескалось неприкрытое ожидание, даже страх быть отвергнутой, серьёзно кивнула:
– Буду.
Если мелкая хотела поиграть, и её это отвлекало от слез и грусти, почему нет?
– Где расписаться?– уточнила на всякий.
– В ЗАГСЕ, с моим папой!– ещё серьёзнее меня отозвалась Лера.
– Ну тогда твоей мамой буду я, а не ты моей,– поумничала в свою очередь.
– А ты будешь моей мамой?– и столько во взгляде застыло надежды, что я замялась.
Хотела спросить, куда денется настоящая мама, если с её папой распишусь я, но решила что это совсем нетактично. Тем паче мы играли, и влезать с такими ремарками, не стоило.
– Лучше ты моей,– нашла как выбраться из щекотливого положения.
– Хорошо,– Леру это нисколько не смутило, она тут же пустилась сама с собой в беседу.– Только если я твоя мама, имей в виду, рано или поздно, я уйду!
– Уйдёшь?– изумлённо вскинула брови я.– Не уходи,– я могла бы начать кривляться и деланно обижаться, но почему-то казалось, что с этой девочкой лучше по— взрослому. Да и я сама по— детски не особо умела. Мне стало слишком печально, не столько при мысли, что Лера уйдёт из палаты, сколько от того, что она считает мам такими ненадёжными женщинами. Неужели от неё мама ушла?
– Уйду!– с сожалением кивнула девочка— Мамы уходят,– обронила без тени печали, и мне стало совсем уж страшно.
Как так?
Что это за ребёнок, считающий, что мамы всегда уходят? Ребёнок, который не верит в маму? Для которого мама, как Дед Мороз, про которого вредный мальчишка разболтал всю правду?
– Мамонтёнок,– тихонько брякнула я, отчасти себе, а не Лере, но она услышала и улыбнулась. А потом удивила, коснувшись моего лба ладошкой.
– У тебя жар! Я девочка, а не мамонтёнок! А у тебя есть дочка?
– Нет, нету.
– А почему?– чуть нахмурилась малышка.– Ты вроде бы старая уже.
– Ну спасибо, мам,– теперь я закатила глаза.
– А парень-то у тебя есть?– на полном серьёзе, и не сомневаюсь, скажи я, что “нет”, она бы подосадовала: “Ну как так, горе ты луковое!”
– Есть…– призналась как на духу.
– Значит, за папу не выйдешь?– с лёгкой грустью в голосе.
– Прости, но, наверное, нет,– совсем скатилась в печаль. А в душе колыхнулось новое чувство— жалость к малышке и безумная нежность. Глупо, но чтобы стать мамой такой замечательной девчонки, вышла бы хоть за монстра!
– Ты меня бросишь