Война. Лора Таласса
что Гром только один раз попытался меня сбросить. По сравнению с тремя вчерашними попытками – это огромный прогресс.
Солнечные ожоги уже не так ужасны – кожа лишь слегка натянута и немного воспалена, – а перенапряженные от езды верхом мышцы бедер болят не так адски, как я ожидала. Не представляю, что за магия меня спасает, но жаловаться не собираюсь.
Мы миновали горный хребет и выехали на равнину недалеко от побережья. Когда горы остались позади, я вдруг почувствовала себя… совершенно голой. Я всю жизнь жила среди гор. Широкие просторы, раскинувшиеся передо мной, казались чужими и навевали болезненную тоску по дому.
Я и правда никогда больше не вернусь домой. Сердце сжимается, но, в то же время, меня охватывает странное волнение. Многие годы я пыталась накопить денег, чтобы уехать из Иерусалима. И вот… уехала.
Нельзя сказать, что в этой части Новой Палестины есть на что посмотреть. Лишь ковры желтеющих степей с заплатками жалких фермерских полей. Время от времени мы проезжаем мимо полуразрушенных зданий и обманчиво пустых городов – возможно, там еще живут люди. Не похоже, чтобы войска Всадника побывали здесь, но тишина стоит гробовая.
– Здесь все мертвы? – спрашиваю я. Ощущение именно такое – вокруг слишком тихо и спокойно. Даже ветра нет, будто и он покинул эти места.
– Еще нет, – зловеще сообщает Всадник.
Как ему удается подчинять себе такие далекие территории? Я понимаю, как он берет города, которые осаждает его армия, но вот такие домишки посреди богом забытых земель – как он добирается до них?
Больше Война ничего не говорит, оставляя меня наедине с жутким, терзающим беспокойством, что его и других Всадников действительно нельзя остановить.
Но, на самом деле, ведь, можно, правда? В конце концов, до Войны же был другой Всадник, но он куда-то пропал.
– Что случилось с Мором? – интересуюсь я.
Ужас поселился в Иерусалиме, когда до нас дошли новости о том, что Всадник Апокалипсиса разносит чуму по Северной Америке. Но вскоре после этого поползли слухи, что Мор исчез. Не уверена, что кто-то поверил в то, что он действительно исчез. Один раз нас уже одурачили подобным объяснением, когда Всадники впервые ступили на землю.
Однако Мор так и не вернулся. Вместо него пришел Война.
– Завоеватель был повержен, – отвечает Всадник.
– Завоеватель? – переспрашиваю его. – Это ты о Море?
Война слегка склоняет голову.
– Я думала, вы бессмертны, – замечаю я.
– А я и не сказал, что брат умер.
Прищурившись, смотрю на его профиль. Как Всадник одновременно может быть жив и повержен?
– У тебя недобрый взгляд, жена, – говорит Война, посмотрев на меня. – О чем бы ты ни думала, прекращай.
– Расскажи о нем, – прошу я. – О Море.
Война долго молчит. Его подведенные глаза смотрят на меня слишком внимательно.
– Хочешь знать, как остановили Мора?
Конечно, хочу! Я даже не представляла, что Всадника можно остановить. И вдруг слова Войны достигают моего сознания.
– Значит, его кто-то