Лето злых духов Убумэ. Нацухико Кёгоку
клиенты приходят ко мне и просят меня продать им мои книги. А я, понимая, что нужно моим клиентам, подбираю для них книги и даю им то, чего они хотят. И кстати, должен тебе заметить, что книга, которую я читаю в данный момент, не предназначена для продажи, – закончил он, явно довольный собой. Затем повернул том в японском переплете и приподнял его так, чтобы я мог прочесть название.
Книга, которую он читал, принадлежала к эпохе Эдо – это был сборник гравюр Ториямы Сэкиэна под названием «Иллюстрированное собрание ста случайно выбранных демонов»[2], или «Собрание одержимых духами предметов домашнего обихода», посвященное цукумогами – ожившим вещам, которыми люди когда-то пользовались в повседневной жизни. Это действительно был, как он и сказал, особенно ценный экземпляр, не предназначавшийся для продажи. Так или иначе, даже если исключить эту конкретную книгу, он действительно читал практически каждую из книг, которые продавал. Не то чтобы здесь было нечто особенное или дурное, но я часто находил в этом повод подшутить над ним.
По правде говоря, ненасытность Кёгокудо как читателя была для меня еще одним основанием, чтобы сомневаться в глубине его заинтересованности в собственной профессиональной деятельности. Насколько я мог судить, Кёгокудо брал лишь те книги, которые хотел прочесть сам. И то, что его интересы простирались столь невероятно широко и далеко, что у него практически всегда находились книги, интересные его клиентам, было просто счастливым совпадением.
Улыбка Кёгокудо стала еще шире:
– Ну что ж, давай поднимайся.
Наконец-то мне было предложено зайти в гостиную в жилой части дома.
– Моей жены сейчас нет, так что кофе я тебе предложить не смогу. Тебе придется довольствоваться слабым чаем – впрочем, твой невежественный язык все равно едва ли способен распознать разницу между кофе и спитым черным чаем, – сообщил мне продавец книг в своей обычной бестактной манере. Он протянул руку к традиционному низкому чайному столику – дзатаку, покрытому психоделическими черно-оранжевыми завитками и разводами лаковой росписи цугару-нури[3], – и взял с него заварочный чайник, который определенно находился там задолго до того, как пришел я.
– О чем это ты? Может быть, по мне этого так сразу и не скажешь, но я с легкостью могу распознать по запаху лучшие сорта кофе.
– Ты, должно быть, шутишь! – рассмеялся Кёгокудо. – Ты разве забыл случай, когда заказал в том кафе колумбийский кофе, а официантка по ошибке принесла тебе мокко? А потом ты рассказывал, как в тот день пил колумбийский кофе, хотя обычно предпочитаешь острую горечь мокко, – даже не осознавая, каким дураком ты себя выставлял… Ах, я прекрасно понимаю, как грошовые писаки вроде тебя не могут упустить малейшей возможности, чтобы показать, будто бы им что-то известно; но, честное слово, попробуй себе представить, как неловко было слушать твою околесицу.
Между тем чай, который он передо мной поставил, ни
Торияма Сэкиэн (1712–1788) – японский художник и график эпохи Эдо (1603–1868), создавший множество изображений японских фольклорных существ и различных демонов. Книга, о которой идет речь, является четвертой и заключительной серией работ художника, посвященной духам и демонам, и была впервые издана в 1784 г.
Цугару-нури – традиционная лакированная посуда, изготавливаемая главным образом в городе Хиросаки в префектуре Аомори начиная с эпохи Эдо. Является единственным видом традиционного искусства в префектуре Аомори, который был официально признан министерством экономики и торговли Японии и существует в виде массового производства.