Голоса лета. Штормовой день. Начать сначала. Розамунда Пилчер
занятие моей матери. Джеральд время от времени топает ногой, но она не унимается. Он ворчит, что она превратила дом в паршивую общину. Правда, свое раздражение по поводу всех нас, приживал, он изливает только тогда, когда ему кажется, что у Евы утомленный вид. Ты уже познакомилась с Друзиллой?
– Да.
– А с чертенком Джошуа? Появление Друзиллы в Тременхире – это, боюсь, моя вина.
– А кто она такая?
– Понятия не имею. Она появилась в Ланьоне год назад с младенцем Джошуа и парнем по имени Кев. Полагаю, он и есть отец Джошуа. Он всем представлялся художником, но картины писал такие ужасные, что никто даже в минуты безумия не подумал бы дать за них хорошие деньги. Они жили в маленьком домике на вересковой пустоши, а потом однажды вечером, девять месяцев спустя, Друзилла объявилась в пабе: на спине рюкзак, футляр с флейтой, малыш в картонной коробке из-под продуктов. Молва гласила, что Кев бросил ее и удрал в Лондон к другой женщине.
– Вот мерзавец.
– О, она к этому отнеслась философски. Особо даже не возмущалась. Но она была сломлена, да еще оказалась без крыши над головой. В тот вечер в пабе был Мэти, он пожалел ее и, когда паб закрылся, привел ее домой к своей жене. Они заботились о ней пару дней, но сразу было ясно, что на долгое время они не смогут оставить ее у себя. Я переговорил с Джеральдом, и она поселилась в домике в Тременхире. И по-моему, она неплохо тут устроилась.
– А вообще, откуда она?
– Кажется, из Хаддерсфилда. Я мало что о ней знаю. Можно сказать, вообще ничего. За исключением того, что она профессиональный музыкант. По-моему, когда-то играла в оркестре. Ты услышишь, как она занимается на флейте. Великолепно играет.
– Сколько ей лет?
– Не знаю. Лет двадцать пять.
– А на что она живет?
– Очевидно, на пособие.
– И что же с ней будет? – не унималась Лора.
Эта другая жизнь, совершенно ей незнакомая, вызывала у нее глубокий интерес. Она даже подумать не могла, что так можно жить.
– Тоже не знаю. Здесь не принято задавать подобные вопросы. Но за Друзиллу ты не бойся. Они с Джошуа нигде не пропадут.
Пока они беседовали, рельеф изменился, дорога поползла вверх. Теперь она пролегала по открытой местности, по осушенным болотам, где не было высокой растительности. Вдали виднелись покатые холмы, которые тут и там венчали машинные здания заброшенных оловянных рудников, торчавшие на фоне неба, словно зубья.
Они доехали до указателя на Лэндрок, а мгновением позже въехали в само селение, не такое живописное, как те, что встречались им на пути, – просто несколько рядов стандартных унылых каменных домиков, возведенных вокруг перекрестка. На его четырех углах стояли паб, газетный киоск, почта и длинное неопрятное здание, возможно когда-то служившее амбаром. Маленькие грязные окна были заставлены привлекательными старинными вещицами, на двери – вывеска: «У. М. Коулсхилл. Подержанная мебель. Старинные украшения. Антиквариат».
Ивэн затормозил у обочины. Они вышли из машины.