Дом слёз. Кети Бри
этих проповедей и ни о чём беднягу не спрашивал. Он же с горем пополам сумел разобраться в том, что собой являет эта новомодная вера Ждущих, возникшая в период Последней войны, лет тридцать пять назад. Кто был её провозвестником – непонятно, наверняка он сгинул давно.
Ждущие считали, что у Хозяина и Хозяйки якобы было дитя, не имевшее собственного тела, но воплотившееся в человеке – маге, много страдавшем и страданием своим улучшающим мир и пробуждающим в себе божественное начало. Откровенно говоря, тот ещё бред: страдание ослабляет и озлобляет, а не возвышает. Или Мертвец не знает чего-то о людях…
Из кустов этого нового верования виднелись айзаканские уши, торчащие последние десять лет просто отовсюду. С их верой в то, что небесный всадник Исари оградил кровью и магией свою страну, Багру, от всего возможного зла. Раньше, до постройки Золотого тоннеля через Рассветный хребет, каждая из частей континента варилась в собственном котле. Теперь эти замкнутые в себе системы превратились в сообщающиеся сосуды. Ну, и всякое лезет теперь – спасибо княгине Этери, чью голову осенила эта замечательная идея. А также астурийским олигархам, виннетским дожам и прочим толстосумам, вложившимся в этот прожект.
Шиповничек перехватила Мертвеца по дороге в столовую, возбужденно размахивая руками, выкрикнула:
– Новеньких привезли!
Мертвец остановился перед ней, засунув руки в карманы брюк, и радостно улыбался, как дурак, – ждал, что она ещё скажет. При виде Шиповничка на фоне сиреневых кустов у него каждый раз захватывало бы дух, нуждайся он в воздухе. Шиповничек была самой красивой девушкой в Доме и самой хм… человечной. Ни клешней, ни клыков, ни даже каких завалящих усиков на голове. Только манера крепко засыпать где угодно и спать неделями. С её болезнью и было связано прозвище. Шиповничек так прозвали в честь принцессы из сказки, уснувшей на сто лет после того, как уколола палец о заколдованную тёмным магом колючку. В бодрствующем состоянии она всегда была полна неуёмной энергии, компенсируя этим периоды продолжительного сна. Лучшего товарища по вылазкам и розыгрышам Мертвецу нельзя было и желать.
– Оба тёмные. Старуха – совершенно сумасшедшая! Будут в изоляторе держать. Второй – молодой некромант – не красавец, но ничего, интересный. На завтрак пойдёшь?
Шиповничек зевнула, прикрыла рот ладошкой.
– Спать хочешь? – участливо спросил Мертвец, беря её под руку.
Она мотнула головой, непослушные волосы тут же выбились из длинной косы-колоска, на которую сестра-утешительница Шиповничка наверняка потратила не меньше получаса.
– Вот ещё! До следующего приступа не меньше трёх недель. И не мечтай от меня избавиться!
Мертвец молча покачал головой. Дни без Шиповничка, когда она, побеждённая болезнью, спала, он не любил. Они были полной противоположностью друг другу – ему требовалось приложить немалые усилия, чтобы уснуть, ей – чтобы проснуться. Шиповничек была очень хороша собой: длинные светлые волосы, молочно-белая кожа с лёгким румянцем, распахнутые навстречу