Пестрые сказки. Рассказы. Владимир Одоевский
всех своих сверстников и достиг до того, что читал апостол в приходской церкви, начиная самым густым басом и кончая самым тоненьким голоском, на удивление всему городу; как исправник, заметив, что в ребенке будет прок, приписал его к земскому суду; как он начал входить в ум; оженился с своею дражайшею Лукерьей Петровной; получил чин губернского регистратора[26], в коем и доднесь пребывает да добра наживает; сердце его растаяло от умиления, и он на радости опорожнил и последнюю четверть обворожительного напитка. Тут пришло Севастьянычу в голову, что он не только что в приказе, но хват на все руки: как заслушиваются его, когда он под вечерок в веселый час примется рассказывать о Бове Королевиче[27], о похождениях Ваньки Каина[28], о путешествии купца Коробейникова в Иерусалим[29], – неумолкаемые гусли, да и только! – и Севастьяныч начал мечтать: куда бы хорошо было, если бы у него была сила Бовы Королевича и он бы смог кого за руку – у того рука прочь, кого за голову – у того голова прочь; потом захотелось ему посмотреть, что за Кипрский таков остров есть, который, как описывает Коробейников, изобилен деревянным маслом и греческим мылом, где люди ездят на ослах и на верблюдах, и он стал смеяться над тамошними обывателями, которые не могут догадаться запрячь их в сани; тут начались в голове его рассуждения: он нашел, что или в книгах неправду пишут, или вообще греки должны быть народ очень глупый, потому что он сам расспрашивал у греков, приезжавших на реженскую ярмарку с мылом и пряниками и которым, кажется, должно было знать, что в их земле делается, – зачем они взяли город Трою, – как именно пишет Коробейников, – а Царьград уступили туркам! и никакого толка от этого народа не мог добиться: что за Троя такая, греки не могли ему рассказать, говоря, что, вероятно, выстроили и взяли этот город в их отсутствие; – пока он занимался этим важным вопросом, пред глазами его проходили: и арабские разбойники; и Гнилое море[30]; и процессия погребения кота[31]; и палаты царя Фараона[32], внутри все вызолоченные; и птица Строфокамил[33], вышиною с человека, с утиною головою, с камнем в копыте…
Его размышления были прерваны следующими словами, которые кто-то проговорил подле него:
– Батюшка, Иван Севастьяныч! я к вам с покорнейшею просьбою.
Эти слова напомнили Севастьянычу его ролю приказного, и он, по обыкновению, принялся писать гораздо скорее, наклонил голову как можно ниже и, не сворачивая глаз с бумаги, отвечал протяжным голосом:
– ¿ Что вам угодно?
– Вы от суда вызываете владельцев поднятого в Морковкине мертвого тела.
– Та-ак-с.
– Так изволите видеть – это тело мое.
– Та-ак-с.
– ¿ Так нельзя ли мне сделать милость, поскорее его выдать?
– Та-ак-с.
– А уж на благодарность мою надейтесь…
– Та-ак-с. –
…4ин губернского регистратора – такого чина в русской «Табели о рангах» не существовало, но были аналогичные, низшие чины: «коллежский регистратор», «сенатский регистратор», «синодский регистратор», «кабинетный регистратор».
…о Бове Королевиче… – Герой старинной русской повести XVII в. Этой повестью интересовались многие русские писатели. Пушкин оставил два незавершенных наброска своего «Бовы».
…0 похождениях Ваньки Каина… – знаменитый вор и полицейский сыщик в Москве XVIII в.
…0 путешествии купца Коробейникова в Иерусалим… – Московский купец дважды побывал в составе русских посольств на Востоке.
Гнилое море – Мертвое море, соленое озеро в Палестине.
…процессия погребения кота… – имеется в виду лубочная картинка «Как мыши кота погребали».
Палаты царя Фараона – развалины дворца в Каире.
…птица Строфокамил… – Так в Древней Греции называли страуса.