По Корее, Маньчжурии и Ляодунскому полуострову. Корейские сказки. Николай Гарин-Михайловский

По Корее, Маньчжурии и Ляодунскому полуострову. Корейские сказки - Николай Гарин-Михайловский


Скачать книгу
тише воды… умеют терпеть, где надо.

      В час дня пароходик наш «Бурлак» ушел назад в Сретенск, а мы переселились в слободу. Наш домик в слободе из хорошего соснового леса, сажен шесть в длину, с балкончиком на улицу. Обширная комната вся в цветах (герань, розмарин), прохладная, вся увешанная лубочными картинками. После жары улицы здесь свежо и прохладно, но на душе пусто и тоскливо, и с горя мы все ложимся спать. А проснувшись, пьем чай. После чая доктор с Бекиром принялись за разборку своих вещей, а мы, остальные, сидим на балконе и наблюдаем местную жизнь.

      Дело к вечеру, на улице скот, телята, собаки, дети, взрослые, едут верхом, едут телеги.

      В перспективе улицы, в позолоте догорающего дня, получается яркая бытовая картинка. А на противоположной стороне улицы огороды – в них подсолнухи, разноцветный махровый мак, громадный хмель, напоминающий виноградные лозы.

      Проходят казаки, казачки. Народ сильный, крепко сложенный, но оставляющий очень многого желать в отношении красоты. Главный недостаток скуластого, продолговатого лица – маленькие, куда-то слишком вверх загнанные глаза. От этого лоб кажется еще меньше, нижняя часть лица непропорционально удлиненной. Это делает лицо жестким, деревянным, невыразительным. Напоминает слепня – что-то равнодушное, апатичное.

      – Просто заспанные лица, – язвит Андрей Платонович.

      На балконе появляются доктор и Н. Е. Молодое лицо Н. Е. все такое же бледное, слегка опушенное русой бородкой, добродушные большие серые глаза. Сегодня он проходил верст десять на охоте.

      – Надо пристреляться к ружью.

      Улица стихла. Вечереет. Потянуло прохладой и ароматом лесов. Бекир приготовляет все для шашлыка из баранины.

      – Ну вот выискалась долинка, вы живете здесь, а там за этими горами что? – спрашиваю я хозяина, старого казака. Я показываю на север, где в полуверсте уже встают горы.

      – Там горы да камни.

      – И далеко?

      – По край света.

      – Не сеете там?

      – И не сеем и не косим. Медведь там только да коза. Здесь насчет посева…

      Казак машет рукой.

      – Ну, вот вы говорите, что на каждого рожденного мальчика наделяется сейчас же сорок десятин, – вероятно, уже немного свободной земли?

      – Где много. Если б не умирали…

      – Давно живете здесь?

      – Сорок лет, как основались здесь.

      – У вас старинных женских одежд нет или всегда ходили так?

      – Как так?

      – Да вот в талию?

      – Прежде рубахи да сарафаны больше носили, а нынче вот мещанская мода пошла.

      Мода очень некрасивая: громадное четвероугольное тело слегка стиснуто уродливо сшитой талийкой, а между юбкой и талией торчит что-то очень подозрительное-по чистоте. Нет грации, нет вкуса, что-то очень грубое и аляповатое. Нет и песен. Прекрасный предпраздничный вечер, тепло – где-нибудь в Малороссии воздух звенел бы от песен, но здесь тихо и не слышно ни песни, ни гармонии.

      Молчит и китайский берег. Мгла уже закрывает его, потухло небо, и река совсем темнеет, и безмолвно пуста улица – спит всё. Иногда разносится лай громадных


Скачать книгу