В запредельной синеве. Карме Риера

      И, как и в прошлую ночь, мы начали нашу бескровную битву на том ложе, на котором сидели. Уже почти наступил рассвет, когда она уснула, нежно положив голову мне на грудь. Тогда я понял, что настал, наконец, момент снять повязку с глаз. Со всевозможным старанием, почти не шевелясь, я ослабил узел и поднял ткань на лоб.

      Всего несколько секунд я смотрел на нее, но запомнил на всю жизнь. И вовек не смогу позабыть, потому что видел, думается, истинно райское создание. Лицо ее, освещенное слабым светом луны, которая уже была готова исчезнуть с неба, являло собой совершенные пропорции. Лоб был высок и бел, как, впрочем, и весь лик, казавшийся почти прозрачным, словно пена волн. Длинные и густые волосы цветом напоминали скорее шафран, нежели патоку. Брови походили на два небольших лука, изготовившихся выстрелить стрелами глаз. Глаза же были прикрыты веками, а потому не знаю, какого они цвета. Пухлые губы – розовы и нежны. Тело, казалось, сошло с тех гобеленов, что я видел в одном дворце в Венеции, столь оно было совершенным. Я умолчу о ее ступнях, поскольку их чудесная молочная белизна заслуживает особого разговора. Как две горлицы – нежные и теплые – дремали они на подушках из тафты, разбросанных по софе, и я не мог побороть искушение целовать их, как целуют, поклоняясь, священную реликвию. Нет, увиденное не разочаровало меня. Напротив, лишь подогрело мое желание сделать это прекрасное тело еще раз моим, чтобы вновь вкусить наслаждение.

      Я вернул повязку на глаза и начал ласкать мою возлюбленную так, как почти что не переставал делать этими чудесными ночами. Очень скоро мне удалось разбудить ее – веки дрогнули, – и наши тела вновь сплелись до тех пор, пока верный себе дерзкий жаворонок не возвестил приход предательской зари. Со слезами и обещаниями мы простились до следующей ночи, которая должна была стать последней, потому что прошло уже довольно много времени, как мой корабль бросил якорь в гавани Порто Пи, и днем позже мы должны были взять курс на Ливорно.

      На борту «Лебедя» меня уже ждала в волнении команда, потому что ночью на борту занялся пожар. По счастью, моряки смогли его погасить, но это происшествие задерживало выход в море до тех пор, пока все не будет приведено в порядок. Новость, которая в иное время привела бы меня в ярость, почти не тронула моего сердца, охваченного иной заботой, – о моей даме. Я думал о том, как разузнать, каково имя моей госпожи и к какому роду она принадлежит, не задевая ее чести. Мне мнилось, что те дары, которые, как и накануне, я получил через слугу, помогут прояснить кое-что, поскольку на перстне с брильянтом, сопровожденном еще одним кошельком с майоркскими унциями[3], были выгравированы инициалы SP. Пожелав, чтобы моя дама увидела, как оно сверкает у меня на мизинце, я надел его и, прежде чем отправиться на свидание, собрался пройти через улицу Сежель, дабы попытаться разузнать в лавке знакомого ювелира происхождение кольца. Ювелир принял меня весьма учтиво, но не разрешил мою загадку. Он препоручил меня коллегам по ремеслу, но и те ничего не прояснили. По их пониманию, инициалы могли означать