Штамм. Закат. Чак Хоган
невероятно истощила его. Владыка был намного сильнее, чем тот вампир, каким Авраам его помнил. Намного сильнее даже, чем Авраам мог предположить. Сетракяну еще предстояло обдумать теорию, зародившуюся у него, после того как Владыка выжил в прямых солнечных лучах – свет лишь ослабил его и обуглил кожу, но не уничтожил. Губительные для вируса ультрафиолетовые лучи должны были пронзить Владыку десятью тысячами серебряных мечей, и все же чудовищная Тварь выстояла и спаслась бегством.
В конце концов, что такое жизнь, если не цепочка маленьких побед и крупных поражений? И что еще остается делать? Сдаваться?
Сетракян не сдавался никогда.
Задний ум – вот все, чем он сейчас располагал. Задним умом Сетракян был еще крепок. Ах, если бы только он сделал все по-другому! Если бы только он начинил здание динамитом, узнав, что Владыка будет внутри! Если бы только Эф позволил ему, Сетракяну, испустить дух, вместо того чтобы спасти в критический момент…
Стоило ему лишь подумать об упущенных возможностях, как сердце снова ускорило ритм. Мерцающий ритм. Скачущий… Шаткий… Словно в нем сидел нетерпеливый ребенок, которому только бы бегать и бегать.
Тук-тук-тук…
Низкий гул стал заглушать биение сердца.
Сетракян хорошо знал, что это такое: прелюдия к забвению, к пробуждению в операционной. Если только в операционных еще кто-то работал…
Негнущимся пальцем он выудил из коробочки белую таблетку. Нитроглицерин купировал приступ стенокардии – лекарство расслабляло стенки сосудов, которые несли кровь к его сердцу, отчего сосуды расширялись и возрастал приток кислорода. Сетракян положил пилюлю под сухой язык.
Сразу же возникло ощущение сладкого покалывания. Через несколько минут гул в сердце утихнет.
Быстродействующая таблетка приободрила Сетракяна. Сомнения, угрызения, плач и скорбь – все это лишнее, пустой расход умственной энергии.
Вот он, здесь, пока еще живой. И Манхэттен, который принял и приютил Сетракяна, Манхэттен, растрескивающийся изнутри, взывает к нему.
Прошло уже несколько недель с того момента, как «Боинг-777» совершил посадку в аэропорту имени Джона Кеннеди. С того момента, как явился Владыка и разразилась эпидемия. Сетракяну все стало ясно наперед, едва лишь до него дошли первые вести о приземлении, – ясно так отчетливо, как иные внутренним чутьем постигают смерть любимого человека, заслышав в неурочный час телефонный звонок.
Новость о мертвом самолете облетела весь город. Всего через несколько минут после благополучной посадки в «боинге» отключились все системы, и лайнер, темный и мрачный, замер на рулежной дорожке. Люди из Центра по контролю и профилактике заболеваний вошли в самолет в защитных костюмах и обнаружили, что все пассажиры и члены экипажа мертвы. Мертвы все, за исключением четырех «выживших». Эти выжившие отнюдь не были здоровы, – наоборот, по воле Владыки синдром их заболевания лишь усилился. Сам Владыка прятался в гробу, помещенном в грузовой отсек самолета, –