Поцелуй льда и снега. Азука Лионера
исключением!
Но я не могу отрицать, что мне нравится с ним разговаривать. Не могу вспомнить, когда в последний раз я что-то говорила, не взвешивая каждое слово. И, казалось, он понял меня, покинув свой мрачный панцирь.
Вчера я почувствовала связь с Леандром так, что не могу описать, но теперь, когда солнце мелькнуло между ветвями, она исчезла.
Я стараюсь, чтобы наши разговоры звучали безобидно, и обдумываю каждое слово, как я привыкла, чтобы ничего больше не раскрыть о себе. Похоже, Леандр делает то же самое. Большую часть времени мы молчим и погружены в собственные мысли, но сегодня это приятное молчание. Только тепло, ощущение его твердого тела и равномерное покачивание Элоры успокаивают мои напряженные нервы.
То, что я сказала вчера, не было простой идеей. На протяжении нескольких лет я продолжала размышлять, как могла бы сложиться моя жизнь, если бы я взбунтовалась. Но у меня никогда не было возможности открыть дверь клетки. Теперь она распахнута – неожиданно и маняще. Но я не решаюсь выйти. Не знаю, какая жизнь меня ждет по ту сторону. Такая же, как сейчас? Более ужасная? Не думаю, что у меня хватит смелости пройти через это.
За последние несколько лет я разучилась быть храброй. И не знаю, смогу ли когда-нибудь вернуть себе эту способность.
Когда вечером мы можем передохнуть и развести наконец большой костер, потому что мы оставили границу Земного королевства далеко позади, Леандр ловит кролика. Меня чуть не выворачивает, когда он снимает с него кожу и умело потрошит. Я твердо намерена не прикасаться к нему.
– Ты еще бледнее, чем обычно, – усмехается Леандр, копаясь в несъедобных потрохах.
Судорожно задохнувшись, я проглатываю желудочную кислоту.
– Я никогда не видела, как животных… забивают.
Леандр удивленно поднимает брови.
– Но ведь ты ела раньше мясо?
– Естественно. Но я к нему, – я показываю на кролика, который висит вверх ногами на невысокой ветке, – не притронусь.
Леандр озорно ухмыляется, что мгновенно успокаивает мой взбунтовавшийся желудок.
– Это мы еще посмотрим.
Пока кролик истекает кровью, он собирает рядом с нашим маленьким лагерем травы, которых я никогда раньше не видела. Затем кладет на огонь несколько плоских камней, и, когда они раскаляются, натирает кролика травами и кладет на них. Сразу возникает чудесный аромат свежеобжаренных пряностей и щекочет мой нос. Мой желудок издает оглушительное урчание, что вызывает у Леандра понимающий смех.
– Если бы у меня было немного вина и пара гарниров, я бы устроил настоящий пир, – говорит он, присаживаясь на корточки перед костром и переворачивая кролика.
– Ты… умеешь готовить? Я имею в виду, кроме того, что ты можешь жарить мясо. Готовить?
Он смотрит на меня. Около левого уголка рта появляется ямочка.
– Ты была бы впечатлена, если бы я ответил да?
– Наверное, – признаю я.
Ухмыляясь, он возвращается к готовке.
– Тогда мой ответ – да. Также я умею шить. Не то чтобы очень хорошо,