Пожить в тени баобабов. Геннадий Прашкевич
парень ничего, накачанный парень.
Перехватив удрученный взгляд, Валентин кивком подозвал парня.
Тот нехотя подошел.
– Качок?
– Бодибилдинг, – ответил парень с некоторой неожиданной ноткой высокомерия. Или гордости. Но сразу уставился заворожено, растерялся, как бы узнавая Валентина.
– Откуда?
– Из Липецка.
Щеки парня вдруг запылали – узнал!.. Взгляд пронзительно голубой, на лоб падают русые прядки. Огромный парень, но цельный, хорошо ладно скроенный. Как броненосец. И с изяществом броненосца. Да и как иначе, если бодибилдинг, если сам себя вырастил, если, в сущности, сам себя придумал?
– Из Липецка, – повторил он. – У нас секция. Ну, борьба, атлетика. А бодибилдинг, это так. Просто мне Шварц всегда нравился.
– Показательные выступления?
– Ага. Только я на день раньше приехал. Интересно. Питер же. А теперь хоть на вокзале ночуй, я же тут никого не знаю.
Валентин усмехнулся:
– Погоди с вокзалом.
– А что?
– Погоди, говорю, с вокзалом. И поменьше спрашивай.
Повел плечом:
– Двигай за мной.
– Куда? – насторожился парень.
– Двигай, я сказал.
Неуверенно пожав развернутыми плечами, туго обтянутыми кожей куртки, парень двинулся за Валентином. Несмотря на вес, на мощь, чувствующуюся в каждом движении, парень шагал легко, даже элегантно. Как бы даже пританцовывал слегка. И все пытался сбоку заглянуть в глаза Валентина.
– Звать как?
– Серега.
Валентин даже приостановился:
– Серега?
До него вдруг дошло – двигал им вовсе не альтруизм. «И тебя наладят в окно, как твоего Серегу…» Раздумья всегда давались Валентину с трудом. Он предпочитал действовать, не любил раздумий. Раздумья, не его это было дело. Вот и тащил к себе первого встречного, боялся остаться наедине с собственными неповоротливыми мыслями. «Не надо тебе болтаться по Питеру… И тебя наладят в окно…» Он чувствовал какую-то неопределенную, но в то же время вполне реальную опасность. Не понимал, от чего или от кого может исходить опасность, но ощущение было резким, острым.
И еще это имя…
– Ага. Серега. – Парень искательно улыбнулся, будто подтверждая сказанное. – А вас?
– Валентин Борисыч.
– Ну, точно! – вспыхнул парень. – Кудима!
И спохватился:
– Ох, извините, Валентин Борисыч! Это мы все вас так зовем. До сих пор так зовем. Кудима! Привыкли.
И заторопился:
– Я вас сразу узнал! Я ведь сколько раз видел вас на ковре!
– Не мог ты меня видеть на ковре. Когда на меня смотрели, ты, наверное, еще мал был.
– Да видел, видел! – парень забегал сбоку, искательно пытался заглянуть в глаза Валентину. – Нам тренер всегда крутит учебные фильмы. У него половина всех фильмов про вас. Тренер у нас не слабый – Горский Василий Андреевич. Сам выходил на ковер. Может, слышали? Он, правда, не долго боролся, сошел по травме,