Присвоенная дьяволом. Ульяна Соболева
замолчали, рассматривая. Странно рассматривая, словно я чем-то от них от всех сильно отличаюсь. Зашептались и снова смотрят. Приветствовать не торопятся, а мне и не надо. Я не из тех, что друзей везде ищут. Я больше любила в одиночестве, с подругой своей тоже случайно сдружилась, и то она нашу дружбу и поддерживала. Не умею я дружить. Слушать могу, рядом быть, а веселиться и развлекать плохо умею, иногда невпопад смеюсь, иногда говорю лишнее в глаза.
Отошла от них и воду на себя из ковша вылила. Вокруг ног водоросли обмотались, но я решила в панику не впадать. Мелко здесь и девушки рядом. Ничего не случится со мной. Не утону. И не утопит никто.
– Дракон ее патлы увидит и тут же прикажет вышвырнуть или своим псам отдать. Тоже мне, конкурентка. Буга, как всегда, пугал нас.
– Та ну, неправда. Красивая она. Волосы рыжие, как у ведьм рисуют, и тело белое, солнцем нетронутое.
Черноволосая девушка бросила на меня быстрый взгляд. А я нахмурилась и в воду посмотрела. Наверное, я вскрикнула, потому что они расхохотались.
– О, волосы свои увидела. Эй, русская, так всегда бывает. Вы тут страшными становитесь! Не светят тебе Намсыровы объятия!
– Орбай! Прекрати!
Бросилась за кусты, чтоб они не смотрели на меня и не смеялись.
– Эй! Русская! Мойся быстрее, а то скоро Буга с воды выгонит. Так и будешь тиной вонять!
Я осмотрелась по сторонам и снова ополоснулась водой. И чем мне мыться, у меня только ковш. Ни мыла, ни шампуня. Только подумала, по воде бутыль подплыла. Да, Мирела давала с собой, а я, когда раздевалась, на берегу оставила.
«Хайртай». Сама не знаю, зачем именем этим назвалась, оно в голове прозвучало в этот момент, и я его и сказала. Снилось оно мне. И не один раз. Открутила крышку с бутыли, понюхала жидкость – цветами пахнет. Полевыми. На голову из бутыли жидкость вылила, моля бога, чтоб, и правда, запах тины на мне не остался, а то тошнит от него. Как вдруг ощутила скольжение по телу прямо под водой. Замерла с поднятыми к голове руками, и глаза открыть не могу, мыло зайдет. Сзади всплеск послышался, словно что-то большое из-под воды вынырнуло. От страха дышать стало нечем.
– Так и стой, и глаза не открывай.
И голос…когда шепотом – узнать невозможно.
Этот шепот. Почему мне кажется, что я его уже слышала, что все это уже было. Что когда-то именно этот шепот придумал мне имя. Неужели, и правда? Неужели слышала его раньше? Ведь мне Хайртай показалось незнакомым словом, а сейчас память выдает, что уже кто-то меня так называл…
Хотела вскрикнуть и не смогла, словно удавкой горло стянуло, и ни звука не вышло. Тяжело дыша, застыла вся в мыле, дрожащая от страха и от ощущения полной беспомощности. По ноге кто-то ладонью ведет, и я сама дыхание сзади слышу. По ягодицам вверх к пояснице чем-то острым и в то же время мягким, словно кончиком языка, по позвоночнику к затылку.
– Рук не опускай… Да, вот так. Не шевелись, Хайртай.
И голос этот дрожь во всем теле вызывает, вибрирует где-то внутри струнами, очень тонкими, как на скрипке, и в тот же момент хочется сбросить руки,