.
в медном подсвечнике горел одинокий огарок.
– Может мне надо предупредить тетку? – спросил Жозилье.
– Пока еще нет. А теперь вот что. Помогите-ка лучше нам с обыском. Проводите нас в комнату, где скончался господин Комбредель.
Они прошли через несколько комнат, прежде чем вошли в роскошно убранную спальню покойного.
– Вот здесь! – указал Жозилье, не без волнения.
Вследствие какой-то странной случайности, стенные часы стояли. Точно время наглядно пожелало заявить, что его обязанности закончились в тот момент, когда Комбредель скончался. Часы концами своих стрелок указывали именно на ту минуту, когда покойного не стало.
С тех пор, в комнате еще не прибирали, повсюду царил беспорядок. Можно было встретить склянки, пузырьки с лекарством, ложки, бинты от компрессов. Постель была не заправлена. У изголовья стоял налой, с разложенным на нем молитвенником.
В глубине комнаты можно было заметить плотно придвинутый к стене столик, покрытый белой скатертью. На этом столике лежало распятие и находился сосуд с освященной водой.
Судьи провели тщательную работу, стараясь найти улики, которые могли бы указать на следы преступления.
Все, что осталось из лекарств, принял под свое ведение доктор Маделор. Анализ этих лекарств должен был показать, содержат ли они в себе ядовитые ингредиенты.
Жозилье, со свечой в руках, освещал судьям все углы комнаты.
Слабое пламя свечи отбрасывало свой скудный свет на печальную картину. Все эти люди, принимавшие участие в этой непростой процедуре, выглядели очень строго и сурово от осознания важности исполняемой ими мучительной обязанности. Ничего не должно было ускользнуло от внимания судей!
Но вдруг, дверь в комнату слегка приоткрылась, и на пороге появилась женщина. С минуту она стояла неподвижно. Ее глаза были испуганно устремлены в одну точку, губы приоткрыты. Она имела такой вид, будто ее вдруг поразил какой-то ужасный удар.
Вдруг неизвестная женщина стремительно бросилась вперед и упала на пол. Из ее груди вырвался сдавленный крик:
– Мне показалось, что я видела своего мужа!
Лицо молодой женщины было покрыто смертной бледностью. Она дрожала всем телом. Пытаясь встать, она убедилась, что это ей не под силу. И наконец она упала в обмороке, прямо на руки Жозилье. Тот усадил ее в кресло.
– Вы ее испугали! – сказал управляющий, суровым тоном. – Она болезненная и нервная. Право, ее следовало предупредить о вашем появлении.
К больной подошел Маделор. Он оказал ей необходимую помощь, тогда она раскрыла глаза и сказала:
– Что это за люди? Зачем здесь? Они оскорбляют своим присутствием неприкосновенность этой комнаты.
Наконец, она как будто разглядела тех, которые находились в комнате. Осознав, что под влиянием страха, она требовала в весьма грубой форме ответа у представителей закона, она поспешно попыталась исправить ситуацию, прошептав с трогательным благородством:
– Простите меня!
Жозилье