Мастер иллюзионной живописи. Борис Лесняк
партия византийских икон готовилась к всемирным Юбилейным торгам. Все эти иконы являлись собственностью Отурка и были частью коллекции главного хранителя Музея. Хоть как-то пытаясь отдохнуть от напряжённой работы, развеяться и расслабиться, Фединг отправился на прогулку по Южному городу. Погода баловала обитателей города и приезжих туристов, своим осенним великолепием. Было очень тепло, но не было палящего зноя, от которого не хотелось вылезать из сине-изумрудного моря или постоянно находиться в бассейнах. Фединг любил свой город, любил городской парк. Гуляя по парку, он решил свернуть на тихую аллею, что вела к парапету и навестить местных художников. Именно там он познакомился с Поником и приобрёл у него картину. Фединг не собирался приобретать данную картину, которая ему совершенно была не нужна. Но желание помочь юному художнику и оказать ему материальную помощь, взяли верх над здравым рассудком.
И вот он с этой наивной и непонятной картиной пришёл к себе в мастерскую и от нечего делать повесил её у себя над рабочим столом.
«Забавный парень – подумал Фединг, вспоминая Поника – и рассуждает как-то, по-особенному, как не от мира сего».
Фединг на мгновение представил мальчишку, как он стоял в окружении толпы, которая вся была против него, насмехалась над юным художником.
«А ведь смешного ничего не было». Фединг внимательно посмотрел на картину, которую только что повесил над столом, и внимательно стал её рассматривать. Он увидел, что картина была выполнена с большим старанием, даже чувствовалось какое-то наивное мастерство.
«Со временем из мальчишки может получиться не плохой реставратор».
О таком ученике Фединг давно мечтал. Должен же он кому-нибудь передать своё умение рисовать, своё мастерство. Фединг вдруг почувствовал, как от этой небольшой работы повеяло лёгкой положительной энергией, и ему вдруг стало весело и радостно.
«Какая непосредственность. А сколько в этой работе тайны, загадок и скрытой жизненной силы».
Фединг присел на стул, окинул взглядом реставрированные иконы. Готовые иконы стопками стояли на полу, прислонённые к стене. Лежали на столах, на полках.
Виднелись лишь темные, словно пропитанные дёгтем торцы и оклады. Оборотные стороны производили впечатление гробовых досок, пропитанных, просмолённых или проваренных в олифе.
Постепенно неприятное ощущение начинало усиливаться. Фединг почувствовал, что от всех этих образов веет мрачным настроением. Он ещё раз окинул своим взглядом все иконы, которые находились у него в мастерской.
Строгая размеренная канонизированная красота, видимо должна была служить устрашением и исполнять роль укрощения буйного варварского нрава. И, видимо, византийским религиозным мудрецам это удавалось. Они чётко выполнили свою функцию. Фединг продолжал рассуждать, пытаясь расколдовать художественный язык образов, которые строго смотрели на верующих.