Новый элемент. Егор Евгеньевич Одинцов
Для кого-то это игрушки, для нас – искусство.
Каждый человек когда-то делает выбор, чем восхищаться. Осознанно ли или по наитию, свободно или под давлением, но тем не менее он останавливает взор заинтересованных глаз на одном из миллиона видов искусства. Он может быть непримечательным и странным, может не восприниматься другими, как что-то особенное. Но всё же на нашей планете есть люди, что с восхищением говорят о спорте, сравнивая передачу или простой прыжок с движением кисти. Кто-то видит красоту в слаженно работающем коллективе, а кто-то – в выгодно подписанном договоре. Я же вижу её в точных линиях и идеальных макетах, в подписанной начальством документации и в процессе термообработки. Для кого-то лучшими художниками являются Да Винчи и Пикассо, для меня же – токари и сварщики.
Почему-то мне кажется, что в детстве я мечтал стать частью этого искусства. И каждый раз, идя в сторону своего кабинета, я понимаю, что смог осуществить хотя бы что-то.
Только вот вся высокопарность и чувственность давно разбилась о жестокие реалии. Для многих искусство стало бременем, которое им приходится нести. А у некоторых просто слишком сильно обострено чувство долга. Долга перед страной и компанией, перед самим собой и своими целям. Перед людьми. Теми самыми, что снуют по улицам, не разбирая лиц. Те, что прячут глаза за капюшонами, шапками и волосами, лишь бы не выдать толпе свою маленькую особенность. Особенность, которая, как и многие другие до неё, стала проклятием. Общество демократично и разумно, но давайте будем честны: непохожесть во все времена пугала даже самых образованных. Но давайте обо всём по порядку.
Дело в том, что после решения межгалактического альянса, последствия людской неосмотрительности и беспечности начали постепенно настигать нас. С каждым днём они становились всё больше и больше, а потому били куда сильнее. Били, скорее, не по карманам предпринимателей. Ведь большинство из них сохранило лицензии. Нет…они били по гражданам, которые годами копили на пятнадцатиминутный полёт, били по детям, которые даже не знали о том, что можно летать в космос. Били очень болезненно и беспощадно. Это была месть. Длительная и наставническая, не желающая довести до печального конца, но очерчивающая грани поведения. Справедливости ради, мы отчасти заслужили такой исход.
Со временем отходы, не прекращающие скапливаться в нашей атмосфере, начали стремительно падать вниз. Некоторые, особо маленькие кусочки сгорали где-то в стратосфере, а некоторые долетали до земли. Они падали в океаны, порождая огромные цунами, затопившие целые города. Падали в леса, выжигая их дотла, и падали на обычные улицы, уничтожая целые районы. Никто толком не знал, почему это случилось. Скорее всего, когда пришельцы пытались избавиться от «радушного подарка» землян, они использовали технологии, неподвластные нам. Но на тот момент это была не самая важная проблема. Куда острее стоял вопрос: что делать дальше? Что случиться с нами, когда весь мусор упадёт? Останется ли вообще что-то от планеты под