Музыка для богатых. Юрий Рогоза
ладно, шо ты, Марик, у самом деле… – благодушно смутился дядька и протянул руку. – Здоров, Никита, сидай, вечерять пора…
– В самом деле, нас сегодня кормить будут или как? – Марик произнес это с шутливой строгостью, но Шон Эванс вдруг, тряхнув грудями, сорвалась с места и начала суетливо, но очень умело накрывать на стол.
Совсем крохотная часть мозга, сохранившая способность трезво оценивать реальность, начала нашептывать Никите, что все происходящее: матерящаяся Шон Эванс, фашист Витек, похожий на прораба-украинца великий шаман с непроизносимым именем и Циммершлюз в пижаме от Версаче, сидящие за столом под стеклянным куполом небоскреба, – не что иное, как подлая и продуманная до мелочей мистификация, затеянная, чтобы окончательно свести его, Никиту, с ума, но сил сопротивляться не было.
– Между прочим, я обещал Никите виски с икрой, – аристократично сообщил присутствующим Марик.
– Да завязывай, Циммершлюз, – протянул Витек. – Давай поедим, как нормальные люди. У нас сегодня щи, каша демидовская, шаньги с мясом… Зря, что ли, Шурка горбатилась?
– Знаешь, Витек, давай ты это говно будешь у себя на слетах хлебать. Деревянной ложкой. Под победный звон балалаек. А в приличном доме и еда должна быть соответствующей…
– Ох и трудно с вами, жидами, – тяжело вздохнул Витек. – Ладно, Шон, икру тоже давай на стол, пища-то, в общем, русская, не потравимся. Только никакого виски, не на кагале!.. Я литруху «Смирновской» прикупил, в морозильнике стоит… – Он дружески хлопнул Никиту по плечу. – Не печалься, Никита Иваныч, сейчас по первой дерябнем – попустит…
По кухне, несмотря на огромное открытое пространство, уже носились удушливые капустно-мясные ароматы.
– Знаете, ребята, я что-то есть совсем не хочу, – с трудом произнес Никита. – Не обижайтесь…
Циммершлюз и Витек озадаченно переглянулись.
– Та шо ж цэ я, у самом деле… – вдруг виновато спохватился шаман в спортивном костюме. – Совсем сдурел! Я ж токо-токо свиженький бурхун-тэге сварганил! А цэ ж против стресса та других неприятностей – перше дело! – Он быстро встал, отодвинув стул. – Шон, доця, давай чашки. Оти, сами большие, ну, ты знаешь…
Шурка послушно поставила на стол несколько тяжелых глиняных пиал, но сама твердо сказала:
– Лично я водку буду. Много.
– А я подлечусь, – весело отозвался Витек. – Я твой бурхун-тэге, Харалдай, очень даже уважаю. Тем более – пятница, завтра на буржуя спину не гнуть… Да ты не напрягайся, Никит, это ж тебе не химия, которой негры славянский мир хотят извести! Народная медицина! От земли-матушки…
Бурхун, который Харалдай бережно разливал в пиалы, снова начав что-то тихо бормотать, был теплым, но не горячим, и уютно пах грибным супом и еще какими-то не то ягодами, не то неведомыми травами. Никита с минуту посидел, обхватив шершавые бока пиалы и вдыхая колдовской аромат.
«Дурман», – подумал он. Но не с опаской, а с радостным предвкушением чего-то доброго, а главное – очень нужного. Ну,