Валентиновка, далее нигде. Владислав Кетат
новый с газовым отоплением, круглогодичным водопроводом и полноценным вторым этажом. Стоившее хозяевам многих седых волос и сумасшедших по советским временам денег строительство затянулось на всю перестройку, захватило время полураспада и распада и закончилось окончательно лишь во времена повсеместного паскудства и заказных убийств. В результате всех этих усилий на карте Валентиновки появилось строение, выдержанное в стиле советского дачного минимализма, хотя и имевшее претендующие на роскошь отличия – циклопических размеров крыльцо и полукруглую в плане веранду, невидимую со стороны дороги.
При доме был убогий и неухоженный двор, в котором когда-то был огород, потом плантация плодоносящих кустарников, а после детская площадка. За последнее время двор превратился в заросший разномастными сорняками пустырь, который служил объектом претензий соседей, имеющих наглость выращивать овощные культуры в зоне рискованного земледелия. Вот именно с ним, то есть с запущенным донельзя двором, и предстояло разобраться в скорости прибывающей бригаде строителей. О приближающихся работах возвещали две большие кучи песка, одна – чернозёма и небольшая, взятая в аренду у соседей деревянная бытовка.
То, что Вадим называл ремонтом, на самом деле именовалось модным словосочетанием «формирование ландшафта загородного дома». Олег как-то читал об этом в каком-то глянцевом журнале, какие в избытке бывают разбросаны в фойе парикмахерских и автомоек. Из прочитанного следовало, что это совсем недорого и невероятно круто, хотя жизненный опыт подсказывал обратное: это очень грязная, непомерно дорогая, продолжительная и по большому счёту абсолютно ненужная процедура.
Постояв какое-то время на балконе, Олег решил прогуляться. Он спустился вниз, оделся и вышел на заляпанную солнечными пятнами гравийную дорожку. По старинной привычке он попытался представить, как бы она, эта дорожка, могла бы выглядеть на полотне, скажем, Ренуара или Сислея, а когда фантазия иссякла, неспешным шагом двинулся в сторону платформы электрички, поскольку это было единственное известное ему направление.
Олег шёл, размышляя о том, что здесь, наверное, будет жарко летом, как в поле его близорукого зрения попал объект, идентифицированный как замотанная не по погоде тепло старушка. Испуганное лицо объекта навело Олега на однозначный вывод о том, что со старушкой что-то не так. Олег свернул с дорожки в её сторону и приблизился на расстояние, позволяющее ему общаться с ней, одновременно не напугав.
– Вы от кого? – вылетело из старушечьего рта, ещё до того, как Олег успел открыть свой.
– Простите? – не понял он. – Что значит, от кого?
– Идёте вы от кого? – повторно выплюнула свой вопрос старушка. – От Глазкиных? Михалёвых? Смирницких? Гаккелей?
Она назвала ещё с десяток фамилий, прежде чем до Олега дошло: «Бабка потерялась».
– Я иду от дома Бураковых в сторону железнодорожной станции, – максимально чётко произнёс он. – Если я не ошибаюсь, мы с вами находимся на