Обителей много. Ольга Небелицкая
(или мужчины). Шиманский виделся ей цельнолитой фигурой: из льда или холодного серебра; она бы не смогла выразить это словами, но чувствовала вокруг него защитное поле. Словно у него нет ни малейшей бреши в броне, которую пытались прожечь взглядами окружавшие его женщины, словно все их старания заранее обречены на провал. От Шиманского отскакивали (Дине даже казалось, она слышит еле уловимый серебряный звон) обаятельные улыбки, нелепые смешки, пущенные из-под прикрытых ресниц взгляды.
Она не лукавила, говоря, что считает его странным. В его официальной биографии было сказано, что он сирота. Ни слова не было написано о его детстве. Поговаривали, будто он воспитанник какого-то сиротского приюта, но какого точно – никто не знал. В Одессе он возник будто из ниоткуда, поступил в архитектурную академию, а когда его имя было уже достаточно известно в архитектурном мире, никого не интересовало, откуда он, собственно, появился.
Даже в мыслях она не называла его Валерой: только по имени-отчеству. Или по фамилии. Странным виделось ей сочетание Валера Антонович: что-то нелепое было в уменьшительном «Валера», но Шиманский никогда не представлялся Валерием, и даже на визитках ему печатали именно такую форму имени. Дина всякий раз на миг спотыкалась об это имя, как бывает, когда играешь в резиночки, а нога на долю секунды задевает туго натянутую резинку, и кажется, вот, собьешься, а то и споткнешься и саданешься об асфальт голой коленкой… Ей не нравились оба имени – и Валера, и Антон. Иногда она ловила себя на том, что мысленно подбирает боссу другие имя и отчество – как будто переодевает куклу, смотрит, какое платье лучше сядет. Подобрать не получалось.
У Валеры Антоновича были пушистые темные ресницы. Он носил очки со слегка затемненными стеклами – Дина не знала, какие там диоптрии, и есть ли у Шиманского в самом деле проблемы со зрением, или он просто пытается хотя бы отчасти скрыть странную для мужчины красоту. Иногда Дина замечала, что Шиманский снимает очки и смотрит в пустоту, покусывая дужку, как будто видит что-то, доступное ему одному. Ее пугало его лицо, и глаза в тот момент становились точь-в-точь двумя кусками льда, и что-то нечеловеческое виделось в хищном профиле. Но наваждение проходило, Шиманский вздрагивал, глаза теплели, и ледяная сосредоточенность уступала место теплому обаянию.
В то мартовское утро они ждали инвесторов по проекту нового бизнес-центра.
Заказчиком проекта выступал некто Заячкин – Дина пока не видела его вживую, только встречала фамилию в документах. От сегодняшней встречи зависело многое: если презентация бюро удовлетворит инвесторов, они заключат договор на выгодных всем условиях и в ближайшие сроки приступят к строительству.
Дина была спокойна: она заранее подготовила все документы для инвесторов и для босса, а Шифра позаботится о том, чтобы презентация в переговорке прошла без сучка без задоринки.
Переговорная комната находилась дальше по коридору: там стоял овальный