Шпилькой по хамству. Лана Легкая
злая, давай тогда быстро.
– Я не меньше тебя хочу шашлыка, – показываю я язык несостоявшемуся Казанове и бегу за дочкой.
Дети как раз сейчас гуляют на площадке. Я здороваюсь с Мариной Евгеньевной, но быстро уйти не получается. Первым делом воспитательница рассказывает, какая Лера непоседливая и балованная, опять не захотела спать днем и весь тихий час донимала соседей по кроваткам. После Лера ведет меня знакомить с новым другом, тем самым Ваней, который недавно упал с качелей. Через пятнадцать минут у Андрея заканчивается терпение, и он начинает усердно давить на клаксон, намекая, не сколько мне, а больше Марине Евгеньевне, что мы торопимся.
– Ой, вы торопитесь, а я вас заболтала.
– Да ничего, до понедельника, Марина Евгеньевна.
Я бы тоже любого взрослого заболтала, если бы приходилось пять дней в неделю практически весь день общаться с тридцатью детьми.
Мы быстро добираемся до родительского дома, там нас уже ждут вся семья и накрытый стол. Наевшись от души, все заваливаемся перед телевизором и смотрим какую-то комедию.
Суббота занята медитативной рыбалкой, прогулками и банькой.
В воскресенье приходится возвращаться. Нужно подготовиться к рабочей неделе. Макс подвозит нас с дочкой до стоянки возле работу, забрать мою машину.
Монстр Смирнова на месте. На моем месте!
Надпись со стекла он все же смыл.
Была маленькая надежда, что Ярослав Витальевич исчезнет так же резко, как и появился… Эх, мечты-мечты.
***
Я решила, что стоит встретиться с Лёлей, пожаловаться и спросить совета, что-то мне подсказывает, расплата за мою писанину неминуема.
– Алло, Лёль, ты дома? Отлично, через час жди! Мне надо столько тебе рассказать. Ставь чайник, вкуснях принесем.
Мы забежали с Лерой в местную кулинарию и набрали много всего вкусного и жутко вредного. А через час уже сидели на кухне четы Болотовых, накормив детей и Лёлькиного мужа, тонко намекнули, что нам очень нужно посекретничать, а сейчас по телевизору идут мультики.
– Ну-с, подруга, рассказывай, во что вляпалась? – сказала Лелька, как только дверь на кухню закрылась.
– Почему сразу вляпалась?! – возмутилась я. – Хотя, ты права… вляпалась!
И я все как на духу выложила.
Как и полагается настоящей подруге, посмеявшись всласть и заявив, что мне: «Кранты. Нет, полный капец. Пора писать завещание», – Лёля вытерла слезы и переспросила:
– Что, серьезно, ты и сказала про стручок?
– Угу, – я кивнула, – да, я и сама понимаю, что перегнула палку. Но бесит он меня, прям до чертиков… Рожа такая самодовольная.
– Это любоффь! – заявила «любимая» подруга и мечтательно подняла ясны очи к небу.
– Ты что мелешь? Какая любовь?!
– Обыкновенная. У нас с Ванькой точно так же все начиналось, а теперь, вон, полный «асисяй»!
– Не может быть у меня никакой любви. У меня ребенок, а, как известно, чужие дети никому не нужны, а некоторым и свои в тягость. А шуры-муры на работе плохо заканчиваются, проходили,