1991. Оксана Штайн (Братина)
по 2 фляги с колонки. Печь затопи, чтобы протопилась часа 3, потом отстоялась часа 2. После генеральной помывки бани и предбанника, снова все должно прогреться. К вечеру уж и готово. Баню в семье топили раз в неделю, что было необходимостью, ритуалом, привычкой и гостеприимством одновременно. В субботнюю баню всегда приходили знакомые и родственники. Протапливать баню Алексей Леонидович любил и умел. Самый вкусный и полезный пар – первый сухой. В него обычно отправляли дорогих гостей или мужчин, потому что выдерживал его не каждый. Сухой пар обжигал и прогревал до костей.
«Давайте, девки, поддавайте», – кричит соседка тетя Катя. И девки набирают горячей воды в ведре, открывают дверцу в баке и брызжут из ковшика на горячие раскаленные камни. Баня в первые часы не влажная, в половицы еще не налилась вода, нет запаха мыла и шампуня, только запах травы да березовых веток веника.
В первый пар Алексей Леонидович гостей парил сам. После парения прыгал в сугроб, который предварительно набрасывал лопатой в огороде. Зимой в баню выходили из дома в халатах и тапочках, добирались перебежками, зато обратно возвращались вразвалочку, румяные, с полотенцем на голове, от которого вверх как дым из трубной печи поднимался пар. Тело источало запах мяты и зверобоя, березы и дуба. После парения выбежать в холодный предбанник все равно что прыгнуть с крыши в снег. Счастливая улыбка так и оседала горячим чаем на губах.
Обычно в баню из соседнего дома в семью Милоевых приходила соседка Стрелкова. Все звали ее «бабушка Стрелкова», потому что никто не знал ее имени. Девяносто лет от роду, олицетворение ХХ века, она провела детство и раннюю юность при царских временах, ее первый поцелуй состоялся, когда «Бродячую собаку» 16 марта 1915 года закрыли из-за драки В. Маяковского, ее первый выкидыш был в год расстрела Николая Гумилева, ее первое повышение по службе состоялось после Великой Отечественной. Слепая, худая как поташок, на который она опиралась, в блекло-сером одеянии цвета моли, она и сама пахла нафталином, но не пугала детей. Алексей Леонидович приводил бабушку Стрелкову под руку, Фаина помогала ей мыться, Алина Алексеевна кормила, а Оля слушала ее рассказы про царскую жизнь, когда в деревнях были граммофоны. После бани бабушка Стрелкова доставала карамельку из кармана и протягивала ее Сережке. Схоронили бабушку Стрелкову в 1990-ом, огород при доме зарос крапивой и темно-малахитовыми волнами в ветряную погоду напоминал о ней. Бабушка Стрелкова была прозрачным призраком дореволюционного мира. После смерти она стала разросшейся смородиной в палисаднике дома, разве что Алексей Леонидович перестал получать на нее продуктовые талоны да Сережка изредка спрашивал, почему нет слепой бабушки с карамелькой.
После 10 января Сережа вернулся из лагеря с подарком – коробкой шоколадных конфет. Школьники вышли на учебу, в доме стало тихо как на заснеженной улице Торфяной, дорогу которой освещало 3 фонаря.
Семья Милоевых начиналась с любви. Отец был комбайнёром, весёлым, умным, хватким, деревенские прозвали его «Смех», потому что всегда