Гость из Пекла. Илона Волынская
пекарей она переоценила – когда запыхавшаяся Ирка влетела внутрь, заставляя уставшую ночную кассиршу зябко ежиться от ворвавшегося за ней промозглого ветра, пекари еще сонно ляпали ладонями по кускам теста, выкладывая те на противень. На нетерпеливо топчущуюся у прилавка Ирку пару раз рявкнули – объясняли, что от ее «стояния над душой» булочки быстрее не испекутся. Пришлось убраться в молочный отдел – там Ирка успела подробно изучить надписи на всех пакетах и поняла, что если Тео к молочным продуктам относится так же придирчиво, как к хлебу, придется бегать на рынок. Бабка-то ни за что не побежит – это для богатырей она туда, как челнок, моталась, а для мамы и Тео с места не сдвинется.
– Ну и схожу. И не такая уж большая жертва, – строго объявила самой себе Ирка, и тут ее позвали из пекарни. Она подхватила долгожданный пакет и, наскоро расплатившись, рванула обратно. Рассвет уже занялся, тропинку вниз, в балку, заливал тусклый серый свет, в котором древней побелке стен и впрямь удавалось прикидываться белой.
Еще пара минут – и дома. Даже если Тео с мамой уже проснулись, завтракать они еще не сели – и ее сюрприз получится, как надо! Все будет эффектно – ап! Ирка снимает салфетку с плетенки для печенья, а там пушистые, румяные, тепленькие, свежие булочки! Как заказывали! Она сварит кофе и нальет в чашку – ту самую, из которой мама пила четыре года назад и которую Ирка припрятала в самой глубине кухонного шкафа, чтоб бабка не нашла и не выбросила. Мама, конечно, сразу узнает чашку и поймет, как Ирка ее ждала. Они оставят, наконец, Тео наедине с его булочками и все-таки пойдут к Ирке в комнату… Нет, в комнату нельзя, там окна нет, и вообще… Ладно, найдут куда, хоть в пристройке вместе с козой запрутся! Ирка расспросит маму обо всем: и как та жила все эти годы, и как познакомилась с Тео, и даже про отца спросит! Не очень-то Ирке на самом деле интересен крылатый пес Симаргл-Симуран, ставший ее папой, но надо же знать, как ты вообще появилась на свет! Если на дочь этому кобелю летающему наплевать, может, он хоть маму любил? Надо бы еще осторожненько выяснить: знала ли мама, что Иркин биологический родитель – древнеславянский бог природы и растений? Если знала – может, она сумеет понять и принять правду о самой Ирке? Что ее дочь – хортицкая ведьма, вместо обычных алиментов получившая от папаши способность превращаться в крылатую борзую? И появится в Иркиной жизни еще один человек, знающий, кто она такая, самый родной и близкий человек…
Ирка принюхалась к радостному запаху свежей выпечки из пакета и поняла – все будет офигенно!
Бегом рванула к дому и обнаружила, что действительно… Офигеть можно.
Дощатый забор вокруг дома, перед Иркиным уходом самый обычный, серый и тусклый, теперь переливался всеми цветами радуги! «Смерть ведьмам!» – гласила первая надпись, краской из баллончика нанесенная поперек забора. Надпись была пронзительно-желтой, цвета взбесившегося лимона, так что от одного взгляда на нее сводило скулы! «Хортица – ведьма!» – конкретизировала вторая надпись, ярко-синего цвета. И третья, напрысканная на воротах ярко-красными, со зловещими «подтеками»