Просветлённый. Дара Преображенская
особо почитался.
Я обносил гостей фиалом и наливал оттуда вино в их кубки; Диоклет же должен был изображать лучезарного Аполлона, которого изначально любили и чтили афиняне. Надо сказать, выражение его лица было несколько грозным для светящегося бога, однако это лишь добавляло ещё большую торжественность в сцену.
Но, всё же, мне было грустно, потому что я глядел на мою печальную красивую сестру рядом с её мужем Дорифором. Дорифор являлся нашим соседом и владел огромной площадью по разрешению афинян. Он занимался овцеводством, и на его территории производили вкусный сыр, славившийся в Афинах; ещё у Дорифора был большой виноградник, и регулярно поставлялись амфоры в Афины. В тот год после Филиппа Афинами правил Дамасий II. Говорили, он обожал вино и охотно расплачивался с предприимчивым Дорифором. Ему было около тридцати пяти лет, в то время, как моей сестре Ларе едва исполнилось девятнадцать, и она совсем не любила своего новоиспечённого мужа, потому что сердце её давно было отдано Поллиону – юноше с соседнего холма, где он жил со своим семейством. Я знал о чувстве Лары, потому что она сама доверилась мне незадолго до своей свадьбы.
«Как-то раз Дорифор видел меня на празднестве в городе, посвящённом Афине Парфенос», – начала как-то свой рассказ Лара. При этом я видел, как слёзы возникли в её прекрасных глазах, и сердце моё от этого сжалось. Я любил сестру.
– Я понравилась ему, но… я не могу жить без Поллиона, а он – пастух и пасёт овец. Их стадо очень малочисленное, Дорифор давно грозится разорить семью Поллиона. А если теперь он узнает, что я… влюблена в Поллиона, он разорит их.
Затем я уехал в обучение к Фалесу и долгое время не видел мою сестру. Вернувшись, я узнал о том, что Поллион с родителями покинули долину и ушли далеко со своим скарбом, чтобы не превратиться в рабов.
– Вероятно, он поселились в другом полисе, – произнесла, рыдая, сестра, – а я даже не знаю, где. Я не знаю, где мне искать моего Поллиона.
Что мне оставалось делать? Я успокоил сестру, а через несколько месяцев узнал, что Дорифор посватался к Ларе. Родители не возражали, однако у них было одно условие – свадьба должна была состояться лишь по достижению моей сестре девятнадцати лет. И вот этот день произошёл, а она ходила весь день, как в воду опущенная, не глядя по сторонам и ничего не замечая вокруг себя.
– Поговори с матерью, Лара, – посоветовал я ей, – она должна понять свою дочь, а тем временем мы разыщем Поллиона.
– Но как тебе это удастся, брат? – удручённо спросила меня Лара, – возможно, его уже давно нет в живых, а я ничего не знаю.
Она вновь зарыдала. Помню, этот разговор состоялся между нами как раз накануне её свадьбы.
Я пошёл к матери, которая уединилась у себя и молилась богам о благополучном возвращении отца (в этот раз я не поехал с ним, ибо должен был по семейному уговору участвовать в приготовлениях к свадебному торжеству). Мать была занята плетением накидки, возле её ног сидела рабыня и Сахиб, помогавшие ей в этом. Сахиб стала ещё прекраснее с той самой поры, как я впервые увидел её, и я стал часто ловить себя на мысли, что думаю о ней всё время, несмотря на то, что в ту пору на меня уже заглядывались