Коломбина для Рыжего. Янина Логвин
совести и несмотря «на»:
– Прежде чем ты уйдешь, а я умру, Коломбина, я признаюсь, что у тебя не только вкусная грудь, но и потрясающий рот! Сил нет смотреть! Если бы ты знала, какие мысли мне – умирающему – сейчас приходят на ум, пока ты тут нарочно дуешь губы, нечестно играя со мной, а парни на тебя пялятся… Посмотри, девочка, я одеяло не сильно приподнял? Где ниже пояса? Все прикрыто, как следует? Все же люди вокруг, а я больной, неудобно…
– Что?! – Я отшатываюсь от парня, как от прокаженного, изумленно распахивая глаза и сбрасывая с себя его цепкие руки. – Играю? Нечестно играю? – потрясенно спрашиваю, отступая на шаг. Все еще не веря, что он сказал это всерьез. – Я?!
– Ну да, – невозмутимо дергает уголком рта Бампер, тут же демонстрируя хриплым стоном свою немощь. – Вот и сейчас надула губы, – тычет в лицо обвиняющим пальцем, – как будто тебе вчерашнего мало. Провокаторша!
Ну, все! С меня хватит! И переживаний, и бессонной ночи, и общества этого клинического дурака!
Я разворачиваюсь и хватаю первое, что попадается под руку – чужую подушку с соседней койки. Занеся ее – тяжелую и сбитую – над головой, примеряясь, как бы поточнее, с первого раза, чтобы не мучился, прибить ею ухмыляющегося полудохлого гада, шиплю взбешенной кошкой, выдыхая сквозь зубы:
– Ах ты… идиот чертов! Морда Рыжая! Капотищще Ржавое! Нарочно, говоришь?.. Я тут за него переживаю, а ему, видишь ли, мысли приходят на ум! Кофточка ему моя не нравится! Да я тебя сейчас сама отправлю в бессознательное и вечное! Вместе с приподнятым одеялом! Понял?!
– Тш! Тш! Спокойно! Держи себя в руках! – парень выставляет перед собой руку, но в этот раз он зря надеется на мое сочувствие! Я и не думаю отступать от своих слов.
– Держи себя в руках? Ну уж нет, Рыжий, доигрался!
Я надвигаюсь на него, намереваясь привести угрозу в действие, когда Бампер вдруг неожиданно легко отмахивается от меня.
– Я не тебе Коломбина, – говорит, с усилием отрывая голову от подушки. – Мам, все нормально! Все хорошо, слышишь? Это я виноват! Только я! Успокойся!
Виктор
Это было неожиданно – удар в висок из-за плеча и тьма в глазах. И все же, прежде чем потерять сознание, я успел увидеть довольную ухмылку на лице дружка Коломбины и услышать испуганный вскрик девчонки.
Твою мать! Клянусь, если не сдохну, за эту подлость, парень, я оторву тебе яйца!
Я прихожу в себя долго. Голова раскалывается надвое, к горлу подкатывает тошнота, но прежде, чем открыть глаза, чувствую на своих висках руки.
– Господи, я убью этого Медведа. Чертов дурак, что натворил! А ты тоже хорош, Рыжий. Старается он… Слышишь? И что теперь делать?..
Шепот Коломбины больше похож на вздох. Он первым планом проходит на фоне приближающегося шума, а сразу же следом за ним:
– Девушка, не мешайте! Да отойдите же! Позвольте мне осмотреть пострадавшего.
Нет! Свет такой яркий, что стон выходит особенно громким и протестующим в образовавшейся вдруг тишине.
– от-твали…
– В машину