Легкими шагами. Елена Чутская
совесть просыпалась, и тогда кружились по кругу лошадки, на палочку вилась сахарная паутина, а ванильное мороженое нежно таяло во рту. Счастье приходило по воскресеньям, с солнечными лучами врывалось в окно, а исчезало под вечер, когда лимоны просили полива.
Родительская любовь к ботанике Лизе не передалась. В три года она знала своих врагов в лицо. Летом те нежились на южном окне, зимой благоухали под фитолампами, а главный враг в зеленой кастрюле занимал половину застекленной лоджии и молча сносил ее подлые шалости. Оголение стеблей вызывало у Юлии особое беспокойство. Листок не успевал набрать полную силу, как оказывался на полу. Цветочные почки завязывались и на второй день опадали, хотя органика вносилась регулярно. Никто не мог застать Лизу на месте преступления, но на нее и не думали.
Любовь отца отчасти замещала материнскую. Перед сном Лиза с дозволения липла к отцовскому боку, вдыхала свежий запах земляничного мыла и, пока мягкая рука поглаживала ее упрямую головку, сосредоточенно рассматривала возле родных глаз морщинки, глубокую бороздку на лбу и слушала. Рассказ был всегда один и тот же. Как сядут они втроем на электричку, как поедут к синему морю, к белому солнцу. Мечты усыпляли бдительность и быстро забывались. Через день новый листок облетал с ветки.
С трех лет Лизу водили по врачам. Из всех знакомых детей молчала только она. Такая особенность вызывала у взрослых открытое сочувствие. Врачи разводили руками, выписывали лекарства, но Артем Сергеевич выбрасывал рецепты в первую попавшуюся урну.
– Такими таблетками только печень гробить.
С ним не спорили.
Волнения улеглись, когда Лиза проявила любопытство к азбуке. Два дня рассматривала она картинки, затем взяла оранжевый карандаш и обвела весь алфавит. С того дня Артем Сергеевич каждый вечер приносил новую книжку, и Лиза с огромным удовольствием ее размалевывала.
Знакомый доктор, с которым Мария Васильевна была на короткой ноге, заверил однажды, что причину стойкого мутизма следует искать внутри семьи, намекал на противостояние и лечить советовал не таблетками, а словесным общением. Но от долгого разговора у бабушки кружилась голова, а пустословие заводило ее в такие непролазные дебри фантазий, что однажды подслушав у дверей, Артем Сергеевич предложил теще читать книжки. На семейном совете выбрали Пушкина.
После ужина Мария Васильевна подхватывала свою немую кровиночку на руки, сажала в сбитые подушки и читала незабвенные строки. Через месяц все сказки Лиза знала наизусть, но такую особенность не знала бабушка и продолжала нашептывать на ушко старушечьи желания, а золотая рыбка неплохо с ними справлялась.
Одним зимним вечером свершилось чудо. Вернее, сразу два. Cítrus médica Sarcodáctylis самоопылением завязал первый плод, а Лиза произнесла первое слово. Вернее, тоже два. В тот вечер бабушка со вздохом закончила в сотый раз сказку о золотой рыбке и невольно посетовала:
– Вот бы и нам, Лизушка, рыбку такую заиметь.
На