Почти как в сказке. Юлия Март
в недоумении открыла рот, чтобы возразить, но звонкий голосок Агапи опередил её:
– Видишь, мама! Я же говорила, что чувствую, куда надо идти!
Агапи вприпрыжку поскакала к свободному столу и радостно уселась за него, где-то по дороге прихватив меню.
Анна и Мурат молча смотрели ей вслед.
– Спасибо, – тихо произнесла Анна. – Чем мне отблагодарить вас за щедрость?
– Сходите со мной на свидание! – в шоке от собственной наглости, выпалил Мурат. И тут же поспешил добавить, ожидая возмущённого отказа. – Когда поедите и выспитесь, конечно.
Но в глазах Анны снова мелькнули знакомые пляшущие огоньки.
– Мы здесь проездом… Но почему бы и нет? Завтра вечером, после концерта.
– Вы танцуете?
– Пою. Агапи танцует.
– Значит, смелую девочку зовут Агапи. А вас?
– Анна.
– Мурат. Присаживайтесь за стол, я приму у вас заказ. Кажется, малышка уже что-то выбрала.
– Ох уж эта малышка! Вечно ставит меня в неловкое положение! – рассмеялась Анна низким смехом с приливами волнующегося моря, отчего в груди Мурата разлился горячий лиман. – Мы вам действительно очень благодарны. Вряд ли смогли бы себе позволить такой комфорт с нашим скромным бюджетом…
Мурат лишь кивнул, пытаясь придать лицу невозмутимое выражение и одновременно справиться с бушующими внутри волнами непрошенных чувств. Отошёл якобы за вторым меню и встретился с пристально наблюдавшей за ним матерью. Пожилая женщина не произнесла ни слова, лишь молча подала сыну меню в красивой обложке. Во взгляде читалось: «Надеюсь, ты знаешь, что делаешь». Мурат благодарно кивнул, отвёл глаза и как можно более неспешно подошёл к столику Агапи и Анны, чтобы с обычной вежливой улыбкой принять заказ.
Весть о приезжих музыкантах разнеслась быстро: тревожная обстановка не способствовала развлечениям, а южная душа всё равно просит танца и песни. Всё утро и весь день Мурат слышал самые разные слухи и новости от гостей таверны о том, какое выступление вчера устроили гастролёры и какой концерт дадут сегодня. Наверное, последний, потому что их точно схватят. Потому что девчонка танцует, как Харита, а мать поёт, как Сирена, а так нельзя, неприлично, не к месту… но надо обязательно пойти и хоть одним глазком глянуть. Поэтому, когда вечером Мурат вместе с соседями покинул таверну, оставив её на попечение матери, никто не удивился: сегодня полгорода, так или иначе, «случайно» проходило мимо площади.
Её голос он услышал издалека. Мелодия летела над сгустившимися горячими сумерками, причудливо смешиваясь со звуками города, ветром и шумом прилива. Пела на греческом, которого он не знал настолько хорошо, вполне обходился родным турецким: в городе привыкли говорить одновременно на двух языках, не смешивая их. Но сердце, которое тронула агапэ – божественная влюбленность – безошибочно распознало слова любви, забилось сильнее, заставив ускорить шаг.
Когда Мурат вышел к площади, грустная любовная баллада закончилась, заиграл знакомый ритм беледи,