Россия и современный мир №1/2011. Юрий Игрицкий
период правления В. Путина ссылкой на альтернативу «стабилизация или демократизация» обладало известной убедительностью ввиду очевидной опасности для целостности российского государства. Здесь наиболее важной адресной группой были представители западной экспортной экономики, традиционно склонные к сдержанности в политических вопросах. Но и им – ввиду длительного дефицита законности и прозрачности – трудно было согласиться с оправданием замедленной демократизации, отодвигаемой на будущее. Наивное ожидание быстрой победы демократии и рыночной экономики в России, еще десять лет назад распространенное на Западе, повсюду сменилось унылым прагматизмом.
В этом мало что может изменить перспектива пропагандировавшейся премьер-министром Путиным в ноябре 2010 г. зоны свободной торговли и валютного союза «от Лиссабона до Владивостока», даже ассоциирования с ЕС. Слишком высокий уровень политической абстрактности этих рассуждений порицают не только закоренелые критики России. Постоянные попытки представить российскую монополию в качестве гарантии беспрепятственного энергоснабжения Европы обесценили утверждения о неисчерпаемых ресурсах России и взаимодополняемости российских и европейских экономических структур.
Сегодня надежды на однозначное изменение российской внешней политики с целью надежного и интенсивного сотрудничества с Западом основываются прежде всего на возглавляемой президентом Медведевым кампании по всеобъемлющей модернизации страны. Готовности Запада предоставить деньги, знания и машины могли бы способствовать открытость, миролюбие и укрепление законности. Очевидно, московское руководство осознало, что невозможно присоединиться к индустриализованному миру без опоры на решения, оправдавшие себя прежде всего в экономически и технически развитых государствах Европы.
Основные положения объявленной политики – импорт наиболее современных машин и технологий, содействие инновациям путем усиления кооперации в сфере исследований и разработок – позволяют сделать вывод об однозначно технократическом понимании модернизации; вопросы, касающиеся слабостей общеэкономического и институционального порядка, остаются без ответа. Так, даже диагноз безбрежной коррупции в России, поставленный президентом Медведевым, привел лишь к попыткам усиления государственного надзора. Западные наблюдатели в основном приходят к выводу, что в конечном счете речь идет не более чем о поверхностных мерах, которые оставят в неприкосновенности распределение власти и доходов.
По-прежнему бытующие представления, что предлагаемые Западом реформы являются идеологическим миссионерством, которое служит интересам установления разрушительной западной модели, определенно рассчитаны на неоконсервативные группировки, приверженные теориям заговора. Но когда даже дружелюбно-сдержанно сформулированные Западом вопросы относительно