Общественное здоровье и права человека: конфликт публичного интереса и индивидуальных свобод. Олег Леонтьев
кради» (20:15);
– «Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего» (20:16);
– «Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, [ни поля его,] ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, [ни всякого скота его,] ничего, что у ближнего твоего» (20:17).
Из десяти этих обязанностей [15] три первых относятся к религиозным обязанностям, три охраняют право на жизнь, на частную собственность и запрещают лжесвидетельствование. Одна заповедь охраняет семейные устои (гарантии отцовства) и последняя («Не желай…») запрещает ряд привилегий для того, чтобы облегчить выполнение предшествующих заповедей. Интересно, что в список заповедей попали права, которые мы назвали бы правом на отдых («Чти день субботний») и правом на социальную защиту («Почитай отца твоего и мать твою…»). При этом право на социальную защиту является единственным позитивным правом [16] в данном списке.
Эти обязанности (и соответствующие им права) затем стали основой для разработки религиозных правовых систем, таких как иудейская правовая система [17] и позднее система исламского закона (шариат). Надо заметить, что иудейская религиозная правовая система как таковая не сохранилась, поскольку государство Израиль стало использовать систему английского общего права, в то время как исламская правовая семья является основой правовых систем ряда стран. Несмотря на то что большинство стран мира в настоящий момент используют светские правовые системы, в них легко можно заметить влияние религиозных систем, прежде всего систем, основанных на Священном Писании (иудаизм, христианство[18], ислам).
Возникает вопрос: а почему именно эти права являются основополагающими? На этот вопрос есть, в принципе, два основных ответа:
1) за этими правами стоит некая высшая ценность;
2) просто так случайно повелось.
В религиозных системах высшая ценность человеческой жизни как основы всех прав человека является следствием уникальности акта Творения. Как отмечает Б. Вайсс, у рабов Бога нет никаких прав, принадлежащих им изначально, кроме тех, что им даровал Бог, единственный, кто обладает прирожденными правами (Вайсс Б. Дж., 2008). Соответственно, если Бог создал человека, вдохнул в него жизнь, то только он имеет право и отобрать эту жизнь. Этим и объясняется требование «Не убивай». Аналогичным образом появляются требования охраны собственности и семьи. Закон мира есть закон Бога, открытый человеку через Священное Писание, поэтому и не нужно искать объяснений, почему требования закона именно таковы. Например, в иудаизме существуют «бессмысленные» законы – шуким, такие как: запрет есть свинину или священникам (коханим) прикасаться к покойникам. Маймонид говорил, что можно предлагать свои интерпретации появления того или иного закона, однако это собственное мнение интерпретатора, а у Бога могла быть масса других причин для установления этого правила (Блех Б., 2007). Иными словами, в религиозных системах закон является производным от «Божественного откровения», а права человека и его обязанности должны быть производными от сформулированных в Писании принципов[19].
В таком виде они приводятся в православной традиции, в иудейской и других христианских конфессиях разделение заповедей немного другое, хотя содержание то же.
На самом деле оно сформулировано как обязанность детей по содержанию родителей.
Закон Моисея, который детально описан в книгах Левит, Числа и Второзаконие.
Как отмечает B. Weiss, христианство не рассматривало божественный закон как нечто отличное от законов Моисея, поскольку оно было создано иудеями, готовыми разделять эсхатологические представления с неиудеями, которые воспринимались как ветви, привитые на древо Израилево (Рим. 11:16–24).
Известен случай, когда лорд Аткин (в деле Donoghue v. Stevenson, 1932), формулируя причины для признания обязанности осторожности перед стороной, не имеющей контракта с причинителем вреда, сослался на требование «любить ближнего».