Флеш Рояль. Соната для Бетховена. Тала Тоцка
взгляд на Дину и вышел.
– Что, бортанула ты моего товарища? А он как узнал, что ты с Максимом спуталась, чуть на дерьмо не изошел, – Чайковский снова засмеялся, а Динка запоздало сообразила, что он говорит о Шагалове. И лишь плечами пожала. – Не жалеешь?
– Я люблю Максима, Игорь Константинович, – сказала, если это вообще ему интересно.
По мнению Дины, не мешало бы вызвать реанимацию, но тут Бетховен достаточно бодро поднялся и подошел к ней.
– Красивая, – он окинул Динку оценивающим взглядом, словно живой товар на рынке рабов, – и породистая, таких мало сейчас. Ясно теперь, отчего Шагалова так порвало. Ну ничего, переживет. А ты что, учишься?
– Да, – она с трудом сдерживалась, чтобы не наговорить лишнего.
Невозможно стоять и молчать, когда тебя осматривают, как кобылу перед скачками. Разве что зубы проверять не полез. И Бетховен это почувствовал, уперся насмешливым взглядом:
– Что, злишься? Молодая, горячая, ума видно еще не набралась. Ладно, иди, люби своего Максима. И смотри мне, учись хорошо.
– До свидания, – еле выдавила Динка и вылетела из кабинета.
Максим на свадьбе не пил, так что за руль сел сам. Динка взобралась на сиденье рядом и увидела, что сзади салон забит розами.
– Ты что, не отдал Вороновым цветы? – спросила удивленно. Макс покачал головой и улыбнулся.
– Все отдал. Поехали, узнаешь.
Он начал целовать ее еще в машине, под навесом, а потом долго выволакивал из салона букет. Какой там букет! Это даже не вязанка, а целая копна! Динка у дяди в деревне видела такие.
Максим разве что не на плечи их взвалил, вошел в дом и бросил на пол в гостиной. На вид роз было раза в два больше, чем обычно.
– Это тебе.
Она изумленно смотрела то на Макса, то на рассыпавшиеся по полу цветы. Он подхватил ее и вжал в стену, проводя рукой вдоль разреза и касаясь кожи теплой ладонью.
– Весь день хотелось это сделать, еле сдерживался, – пробормотал, целуя шею и захватывая губы, – платье оставь…
Она оплеталась вокруг него, поддаваясь и отвечая. Стаскивала с него одежду, а по кругу уже закручивалась знакомая воронка, утягивающая обоих в самый эпицентр торнадо, бешено вращающегося и уносящего далеко за горизонт.
Когда их выбросило наружу и Дина, руками и ногами цепляясь за Максима, удерживающего ее на весу, смогла открыть глаза, ей как навеяло тяжелым, сбившимся дыханием:
– Дина, ты выйдешь за меня замуж? Извини, я не на коленях…
Она прижалась лбом к его лбу и перевела дыхание. И счастливо рассмеялась.
– Так намного лучше. Да. Да. Да!
Макс тоже рассмеялся и начал оглядываться, рыская глазами по комнате. При этом продолжал поддерживать ее, а затем виновато сощурился:
– Там кольцо в штанах, в кармане. Целый день таскаю, боюсь потерять. Пойдем искать штаны?
Динка запрокинула голову, снова рассмеялась, поймав еще один поцелуй, затем посмотрела в прищуренные любимые глаза и радостно кивнула.
И