Икар. Альберто Васкес-Фигероа
в конце этой глубокой реки находилось море, на другом краю которого рождались берега Англии.
Конец реке!
Конец сельве!
Конец привычной жизни, которую никто, кроме них, не понимал!
Джон МакКрэкен открыл глаза, проследил за черной уткой, которая сорвалась с высокой ветки и стрелой ушла под воду, и обернулся, чтобы с легкой улыбкой окинуть взглядом человека, находившегося у него за спиной.
– Что ты чувствуешь, став таким богатым? – спросил он.
Он прочитал его мысль.
Как тысячи раз за все эти годы.
Как всегда.
В любое мгновение оба знали без слов, что думает другой, и это не раз спасало им жизнь.
Слова были им не нужны.
Даже жесты или взгляды.
Оба всегда знали, что спросит и что ответит товарищ, хотя это не означало, что они уже все сказали друг другу.
Никто и самому-то себе всего не высказывает, хотя и живет в одном теле и с одной душой девяносто лет.
А они, два тела и две души, знали все вопросы и ответы, но никогда не уставали друг от друга так же, как умный человек никогда не устает от самого себя.
– Мне грустно, – ответил уэльсец. – Подозреваю, что так бывает всякий раз, когда достигаешь цели, которую не ожидал достичь.
– И что же мы теперь будем делать?
– Искать другую цель.
– Где?
– Откуда я знаю!..
Зверей сморил сон.
Птицы клевали носом.
Рыбы спали.
Джон МакКрэкен мерно посапывал.
Дремал и Эл Вильямс.
В жаркие тропические ночи нелегко забыться сном, однако в душный полдень, когда солнце стоит прямо над головой и доводит тебя до изнеможения, так же трудно сохранить ясность сознания.
В такие часы кровь течет в жилах еле-еле, как густой кисель, нервы не сразу передают приказы мозга, а сам мозг реагирует с таким опозданием, словно находится под действием алкоголя.
«Зеленое опьянение» – вот как обычно называют такое состояние почти полного физического изнеможения. Когда влажность становится чуть ли не стопроцентной, температура воздуха поднимается выше тридцати пяти градусов и в легкие проникает густой запах мокрой земли и буйной растительности, дурманя, как легкий наркотик (все из-за пыльцы самых разных растений: ее частицы во множестве витают в воздухе или растворяются в воде), тебя неудержимо клонит в сон.
Это не лень.
Это бессилие.
Человек просто не в состоянии реагировать на опасность, но, к счастью, мудрая природа устроила так, что в этот период даже самый голодный ягуар или ядовитая змея точно так же впадают в летаргию.
В жизни джунглей наступает затишье.
Что-то вроде передышки в жестокой борьбе за выживание.
Мир словно погружается в неподвижность и возвращается к обычному ритму только с наступлением вечера.
Опасности нет.
И все-таки она существует.
Она здесь, рядом, неосязаемая и невидимая, страшнее дикого зверя, потому что это чудовище никогда не дремлет.
Ни