Троллья поганка. Ирина Смирнова
стирки белья, и ребра как на той же самой доске – выступы. Ни груди, ни задницы…
Но целуется хорошо, жарко… Мне от ее поцелуев сразу жарко. Только едва я во вкус вошел, как она мне тощей своей коленкой между ног…
Чтоб ее… лешаки утащили! Дуру невменяемую!
– Больно же!
– А кто тебе позволил?! – И глазами от злости на меня сверкает так, что прямо искры летят.
Нет, понятно, что это я увлекся. Орчанку тоже если без ее согласия поцеловать попробуешь, можно потом на всю жизнь без важных органов остаться. Там простым ударом коленки в пах не отделаешься. Да и не в этом дело… Девку силой брать – позор на весь клан. Но тут прям за живое зацепила ж!..
– А кто мне отвечал?! – поддел я ее и тут же вспомнил: – А кто меня за клыки пару-тройку дней назад лапал?! А кто ко мне целоваться сам лез?!
– А кто мне отвечал?! – повторила девчонка мой вопрос и руки в бока уперла, а у самой в глазах уже не злые колючки, а смешинки светятся. – Ты такой забавный, когда злишься, и совсем не страшный.
– Да с чего я страшный должен быть, если ты под зельем! Или все, отработало уже? – уточнил я с подозрением. – Бабка ж дозу на целую орку рассчитывала…
– А на меня больше надо, – ухмыльнулась эта поганка и потом вздохнула. – Не нравлюсь я твоей бабушке. И домик у них тесный…
– Я нам с тобой шатер построил, – засмеялся я, подхватив вновь поблекшее тощее чучелко на руки.
Конечно, мать с бабкой ее отмыли, приодели, даже бусики какие-то выдали, чтобы не позорилась совсем. И волосы у нее когда чистые, то красивые и пышные. И лезут в лицо, в нос, глаза… как облако…
– А я от него откажусь, – щекотно выдохнула она мне прямо в грудь, обняв за шею, как в прошлый раз, крепко-крепко.
Я на бегу говорить не очень люблю, поэтому промолчал. А девчонка продолжила, обиженно так:
– И к бабушке твоей я тоже не вернусь, она меня нахлебницей обозвала.
– Никто меня не любит, никто не понимает, пойду я на болото, наемся жабонят, – пропыхтел я, не сдержавшись.
– Я не привыкла к такому обращению!.. – Девчонка даже лицо от моей груди оторвала, чтобы в глаза посмотреть, ну и я на нее краем взгляда зыркнул, потому как вперед глядеть нужно, на дорогу, а не на пигалицу ручную.
Начала-то она говорить с возмущением, зло так и с гордостью какой-то, а закончила с тяжким вздохом, едва слышно и опять в меня уткнувшись:
– И привыкать не собираюсь. Домой вернусь… Ты же меня проводишь?..
Я чуть на бегу не споткнулся, еще б миг – и кувыркнулись бы мы вместе, я и поганка эта наглая. Но сам ведь ляпнул, когда бабку помочь просил. Сам… Все сам!..
– Провожу, – процедил сквозь зубы, прикидывая, о чем вот я думал?! О сутках-двух пути туда и обратно. Но вот после упоминания о детях гор и неба есть у меня подозрения, что идти придется дольше. Ближайшие горы у нас о-го-го где, седьмицей не отделаешься, шагать и шагать. Но ведь сам предложил.
Мы до деревни еще добежать не успели, как с деревьев малышня посыпалась и с визгом понеслась