Спин. Роберт Чарльз Уилсон
погрузились в пучину невообразимого ужаса.
Проведя неделю на орбите этого сгустка черной пустоты, все трое пришли к выводу, что стыковаться с пустующей МКС бессмысленно. Путем голосования решили войти в атмосферу без помощи ЦУПа: лучше погибнуть на Земле (во что бы ни превратилась родная планета), чем умереть от голода в полной изоляции. Не имея ни связи с Центром, ни визуальных ориентиров, экипаж вынужден был полагаться лишь на расчеты, экстраполированные от координат последнего известного местоположения. В результате спускаемый аппарат «Союза» вошел в атмосферу под недостаточно острым углом, принял полновесный удар гравитации, потерял критически важный парашют и врезался в лесистый склон холма в Рурской долине.
Василий Голубев погиб на месте, Валентина Киршова получила черепно-мозговую травму и умерла через несколько часов. Оглушенный полковник Главин, отделавшись сломанным запястьем, синяками и ссадинами, сумел выбраться из капсулы. Вскоре его обнаружил немецкий поисковый отряд, и полковника передали российским представителям.
После тщательного разбора полетов русские пришли к выводу, что Главин не выдержал мучений и сошел с ума. Полковник настаивал, что его группа провела на орбите три недели, но это было чистой воды безумие…
Потому что спускаемый аппарат «Союза», как и все остальные орбитальные устройства, рухнул на землю в ту же самую ночь – в ночь Октябрьских событий.
Мы решили пообедать на фудкорте торгового центра, где Диана углядела трех знакомых девочек из школы Райса. Они были постарше и показались мне до невозможности современными: сине-розовые волосы, дорогие клеши с заниженной талией, цепочки с крошечными золотыми крестиками на бледных шеях. Диана скомкала обертку от «Мекси-тако» и переметнулась к их столику, где все четверо склонились голова к голове, а потом захохотали. Я вдруг понял, что буррито и картошка фри уже не пробуждают во мне аппетита.
Оценив выражение моего лица, Джейсон тихонько сказал:
– Сам понимаешь, это неизбежно.
– Ты о чем?
– Она теперь в другом мире. Ты, я, Диана, Казенный дом, твоя Хижина дяди Тайлера, суббота в торговом центре, воскресенье в кино. Детство прошло, мы уже не дети.
Не дети? Ну да, конечно. Детство прошло. Раньше я как-то не задумывался о значении этой фразы.
– У нее уже год как месячные, – добавил Джейсон.
Я окрасился в белый цвет. Информация о месячных была совершенно лишней. И еще я завидовал, что Джейсон об этом знает, а я – нет. Диана не рассказывала мне ни про месячные, ни про подружек из школы Райса. Я вдруг понял, что ее доверительные признания по телефону – про Джейсона, родителей и нелюбимые блюда за ужином – были детскими секретиками. Теперь же я видел воочию, что Диана скрывала от меня добрую половину своей жизни; за соседним столиком сидела уже не Диана, а смешливая и счастливая незнакомка.
– Поехали домой, – сказал я Джейсону.
– Как хочешь.
Он с жалостью взглянул на меня и поднялся с места.
– Скажешь