Соцгород – 2 против секты. Светлана Геннадьевна Леонтьева

      Увлечение кришнаитством пришло внезапно. Алька очень любила танцы, она пришла к ним через музыку, пение. Обаяние танца велико: люди передавали через танец свои мысли, любовь, надежду, они могли станцевать своё рождение, смерть, станцевать свою жизнь. Обаяние сказки танца велико. Мы с Алькой вместе ходили в танцевальный кружок. Как-то с сестрой возвращаясь обратно, я запнулась о кочку, ударилась животом, больно было, я орала. Потом всю жизнь мучилась от болей в желудке.

      Алька осталась предана танцам. И кришнаитство на неё обвалилось всем своим пространством. Считается, что это самая древняя вера, до языческая, до христианская, значит, самая верная. Ибо солнечная энергия, много праздника, много радости. Еда пряная, сладкая, перечная. Мантры – спасение, читай и спасёшься.

      Но как в православную голову Альки влетел весь этот бред?

      Она меня повела на собрание в секту. Сначала ели и пили, затем пели, танцевали, обнимали, рассказывали притчи о том, что два с половиной лет тому назад воспарил Вишну, шесть миллионов лет тому назад всех благословил Кришна.

      Затем стало необыкновенно весело. Я сидела и радовались, мои дети радовались. Мы пили чай из тонких, жёлтого цвета пиал, чем больше мы пили, тем больше нас обволакивало веселье. проповедник сказал – Христианство слишком молодая религия, сам Христос лишь один из учеников Кришна. Когда я услышала пренебрежительную фразу о православии, я насторожилась, засобиралась домой. Алька хваталась за мою блузку и не отпускала меня: «Зачем? Нам же так хорошо!»

      Затем пришла тёмная ночь. Сын Арсений всю ночь вскакивал в испуге. Дочь рвало чуть ли не до утра. И я приняла решение: нас опоили дурманом. Жрать эти листья мы более не станем и ходить на сборища тем более. Алька немного отступила. Через некоторое время я, отпросившись с работы, повела детей в обычную церковь. Я надела им крестики, поставила их возле икон и мы стояли, взявшись за руки. Перед моими глазами плыли круги, рассыпаясь, как джаба, как чётки, как бусины индийского древа. Пелена очарования спала, сплыла. Но как Альку достать из плена? Что делать?

      Через пару лет Алька эмигрировала в Индию. Она ходила босой по белым пескам океана, завернувшись в простынку, вовлекая индусов в секту. Втягивая их, как пылесосом в бредовую идею познаний, заволокнутых заслонками.

      Секта – это всегда голая вера на ремешках сердца. Это обнажённый нерв обиженного человека. Серж, ты виноват, что захотел вместо пельменей жареной оленины. Вместо своей жены жену чужую. Вместо добра ты захотел соблазна.

      Помню, как Серж входил в квартиру широко, нараспашку. Родители тогда уехали с младшей сестрой на юг. А мы с Алькой остались. Мне всегда доставалась самая мрачная работа по дому: мытьё полов, внос мусора, вытряхивание пыли. Коврики были цветастые, самотканые, с диковинными рыжими цветами, с какими-то павлинами и зелёными попугаями. Разве так в жизни бывает? Пошло