Пылающие сердца. Кира Фарди
были уже в группе. Т-там ещё д-дети раздевались, – слова с трудом пробивались сквозь рыдания. – Родители сказали, что присмотрят за Милашей. Я и побежала.
– Кто был ещё?
– Я-я не знаю, – мама всхлипывает. – Ой, погоди! Секундочку! Мальчик. Дима. И девочка. Она плохо говорит.
– Ника?
– Да.
Я отключаюсь и начинаю разыскивать номера телефонов родителей.
– В садике потерялась? – сочувственно спрашивает девушка-репортёр.
Оператор, который тоже сел в машину, вдруг включает камеру. Я вижу красный огонёк, хочу отреагировать, но тут отвечает мама Димы.
– Света, мама говорит, что оставила Милашу в группе, но теперь ее там нет. Ты видела мою дочь?
– Да, видела, – в меня из груди вырывается вздох облегчения. Телефон вылетает из ослабевшей внезапно руки. Я хватаю его снова. Вижу внимательные глаза репортера. Она держит в руках квадратную коробочку. – А что случилось?
– Дочка пропала, – меня начинает колотить дрожь. В окно мелькают знакомые места. Мы подъезжаем к нашему району.
– Какой кошмар! – охает знакомая. – Где?
– В садике. Света, а что ты видела?
– Сейчас, вспомню. Пришла твоя мама. Хотела раздеть Милану, но та закапризничала. Схватилась за края кофточки и не дала бабушке расстегнуть, твердила: «Уйди! Я сама!»
– Она сегодня с утра вредничала. А дальше?
– Не помню. Я повела Диму в группу, разговорилась с Галиной Федоровной, – вдруг голос замолчал, а потом зазвучал глухо и невнятно. – Ой, Дина, получается, это я отвлекла воспитателя?
– Дальше что? – вздохи мамы Димы меня сейчас не интересуют. Это все потом.
– Я вышла в раздевалку, твоих уже не было. Даже в голову не пришло проверить, где Милана. Я думала, она прошла в группу через второй вход.
Винить Светлану было сложно.
Действительно, детсадовские группы имеют своеобразное строение. Прямоугольная раздевалка с двух сторон заканчивается дверьми, которые введут в группу и всегда распахнуты. Но между группой и раздевалкой расположены туалет и умывальники для детей. Получается, что ребенок попадает в группу не сразу, а только пройдя по небольшому, метра четыре, коридору. И если Светлана и Галина Федоровна стояли в одном коридорчике, они могли и не видеть, как Милаша прошла в группу по-другому.
Я отключаюсь и звоню маме Ники, но та не отвечает. Набираю снова и снова, не попадая пальцами в кнопки.
– Слушаю вас и удивляюсь, – качает головой режиссер. – Разве воспитатели не встречают детей?
– Встречают, но мне только что сказали, что воспитательница в этот момент разговаривала с мамой Димы.
– Понятно. Могла действительно пропустить момент, когда девочка ушла.
Машина тормозит. Я поднимаю глаза: мы уже возле забора детского садика. Я нетерпеливо хватаюсь за ручку.
– Спасибо.
– Девушка, мы с вами. Поможем в расследовании.
Мне было все равно. Я бегу к входу в свою группу. Галина Фёдоровна меня уже ждёт.
– Вы проверили камеры наблюдения? –