Сосед сверху, сосед снизу. Джина Шэй
с парнем или просто “более приятный вид спорта”. Так расстраиваются те, для кого танец был жизнью, от которой внезапно пришлось отказаться.
Она смеялась, когда он сказал, что если ей не было дано – так не о чем и плакать. Значит…
– Ты сказала ему, что мы познакомились на чемпионате, – медленно проговаривает Эрик, – и мой разряд твоему поваренку тоже известен. Значит, ты выступала как профи? От страны?
– Я упрощу тебе задачу, Эрик, – Настя упрямо смотрит только в окно, и об её напряженные губы наверняка можно порезаться, – до того, как вышла замуж, я носила фамилию Варлей. Анастасия Варлей. Возможно, ты меня помнишь на паркете.
Возможно?!
Он бы сказал это вслух, он бы повторил это ей десяток-другой раз, чтобы она лишний раз поняла, насколько дурную вещь сейчас сморозила.
Жаль только дыхание перехватило напрочь. Именно этого имени он от этой смешной русской девчонки не ожидал.
10. Эрик и Эмиль. Та сторона Берлина
И снова Берлин, и снова "пять лет тому назад".
– Ты и сама знаешь, что это я тебя вытащил. Оступиться в полуфинале! Кто еще мог так облажаться?
– А ты у нас святой, Лусито?! Я чуть лодыжку не свернула, а тебе и плевать, всех и разговоров о том, как тяжко тебе быть на третьей строчке турнирной таблицы. Франческа мне говорила, предупреждала, что ты двинутый на победе, а я не поверила, но вот теперь…
Нужно отдать Кьяре должное – она умеет быть эффектной и хорошо врезаться в память. Ну, она почти в любой момент с этим справляется, когда не открывает свой ротик и не начинает орать. Орет же Кьяра всегда, когда задевают её самолюбие.
А как тут было не задеть, если она фактически слила ему всю финальную битву? Он ведь хотел выйти на паркет именно при минимуме соперников!
– За победу надо драться, Кьяра, – сухо роняет Эрик, останавливаясь в дверях и скрещивая руки на груди, – и не всей этой вашей идиотской дурью с воровством туфель и стеклом в пудре. За победу сражаются с самим собой. Выжимают из себя все соки. Ты даже не попробовала.
– Ты больной, Лусито! – раздосадованная выволочкой Кьяра размахивается и швыряет в Эрика содранной с ноги туфлей.
– У тебя беда с координацией, – раздраженно роняет он, даже не пригибаясь, чтобы увернуться. Не от чего уворачиваться – видно же, что туфля пролетит в добром дюйме от его головы, – и это не единственная твоя проблема, Кьяра. До тех пор, пока ты их игнорируешь – так и будешь получать третьи места и бронзовые медали. Хотя ты и их-то не заслуживаешь.
– Ты! – Кьяра подскакивает к Эрику вплотную и тыкает его пальцем в грудь, будто надеясь, что он от этого лопнет. – Ты – моя единственная проблема, Лусито. Тебе вообще плевать на своих партнерш.
– Мне не плевать, что ты облажалась, – Эрик ловит наглую девку за запястье – она, размахивающая руками у его лица, жутко раздражает, – если бы ты хорошо танцевала…
– Я танцую лучше всех в нашей стране, – взрывается Кьяра, – я третий год побеждаю во внутренних чемпионатах. И только