Люди и нелюди. Олег Дивов
из них полез с недовольным видом обслуживающий персонал – низшая каста выбраковки, клиническое дурачье и примыкающие к нему штрафники.
Задержанные наотрез отказывались утихомириться. Им было что терять: они тут вольготно устроились, соорудили какое-никакое жилье, имели в пригороде участки прикорма. Вероятно, они в этом году размечтались отгулять свое, пока холода не настанут, а там хоть трава не расти. Пусть даже выбраковка. Только до осени было еще далеко, и группа Данилова рухнула на аристократию помойки как гром небесный.
– Заткнитесь, гады! Палить начну – вспомните мою доброту! Маму звать будете! – надрывался Данилов, свирепо потрясая зажатым в руке игольником. – Мол-чать!!! Смирна-а!!! Уроды! Враги! Постреляю всех на месте!!!
Словно решив Данилова передразнить, один из бомжей дернулся всем телом, карикатурно всплеснул руками и опрокинулся назад. Толпа его не пустила, он съехал на землю. На лбу у «шутника» расплывалось красное пятно. И тут же рядом вскинулся еще один, которому пуля угодила в глаз. И третий начал падать на колени через долю секунды. И четвертый…
Ошарашенный Гусев напрягся и почувствовал: слева от него пусто. Так, а теперь и справа тоже.
За короткое мгновение, пока Гусев разворачивался и поднимал игольник, он уже понял, что сейчас увидит. И действительно: чуть позади на возвышении стоял Костик, в классической стойке для стрельбы с двух рук. Похоже, выбраковщик был абсолютно счастлив. Улыбаясь до самых ушей, он всаживал пулю за пулей в толпу.
Женька, рискуя схлопотать от друга выстрел в упор, уже лез по косогору вверх. Гусев подивился его глупости и нажал на спуск. Нужно было сделать это как можно быстрее, пока не подсуетился кто-нибудь чужой. Потому что ведущий за своих людей отвечает до конца. Короткой очередью по ногам он сбил Костика наземь. И чуть не прослезился от нахлынувшего отчаяния.
«Какой же ты законченный эгоист, Гусев! Потянуть время думал, подержать при себе парня. А вышло – ты его убил. Пусть не сегодня. Пусть не своей рукой. Все равно убил. Прикончил. Угробил. Похоронил. Забраковал. Козёл!!!»
На свалке вдруг оказалось много тише, чем раньше, только дружный топот множества ног приближался со всех сторон. И еще Женька бессвязно ругался, хлопая Костика по щекам, будто не понимая, что случилось.
Гусев вскарабкался наверх. Женька оставил попытки оживить парализованное тело и сейчас тянул из кармана аптечку.
– Нет! – приказал Гусев. – Не надо.
– Как?! – глаза у Женьки были шальные.
– Очнись. Ты не понял, в чем дело? Костя под марафетом. Дурак я, нужно было вспомнить, как он рассказывал, что мечтает по бомжам пострелять.
– И ты… И ты с самого начала знал?!
Со всех сторон их обступили насупившиеся выбраковщики из группы Данилова. Только их здесь не хватало.
– Не знал, – коротко ответил Гусев. – Подозревал. Но доказательной базы не было, понимаешь? Хватит, Женя. Потом обсудим.
– Потом?! –