Клуб N 2021–2022. Литературный альманах. Коллектив авторов
Прекрасно, что нас не убили и я могу продолжить свой…
Появляется карлик.
Карлик: Здравствуйте, девушка и мальчик.
Маня: Ну, привет, опять пришел, а часы еще не звонили. Куда ты торопишься? Лучше бы опаздывал.
Карлик (недоумевая): Как? Что?
Маня: Не звонили часы, а ты пришел, зачем?
Карлик: Вы меня с кем-то перепутали.
Маня: А ты что не тот мальчик?
Карлик: Я вообще-то не мальчик, я давно зрелый мужчина.
Маня (вглядываясь): Извините. Зачем вы пришли тогда?
Карлик: Говорят, вы рассказываете интересную историю о женщине, у которой длинные…
Маня (обрадовавшись): Конечно, конечно! Очень! Очень интересную! Садитесь, слушайте.
Карлик садится напротив.
Маня: Начинаю сначала.
Появляется девушка.
Девушка: Здравствуйте, правда, что вы рассказываете историю о женщине, которой все мужчины давали деньги не за половые акты, а за длинные пальцы?
Маня: Откуда вы знаете? Я..
Девушка (перебивая): Я все знаю. Например, я знаю, что мужчины не пользуются презервативами, когда снимают проституток.
Все: Какой кошмар! Больше никогда не будем с мужчинами заниматься сексом. Вряд ли среди них найдется такой, кто не пользовался услугами жриц любви.
Шепот голосов мужского пола: История приобрела интересный оборот, пойдемте слушать.
Голоса выходят на сцену.
Маня: А это еще кто? Ба, они голые!
Г4: Дайте перед смертью голыми походить, а то все прикрываемся.
Маня: Вы тоже историю пришли слушать? Садитесь.
Все усаживаются.
Появляется батюшка.
Батюшка: Дети мои, разрешите святому человеку перед смертью согрешить.
Все (радостно): Садись и ты, батюшка.
Батюшка сбрасывает с себя одежду и приземляется на свободный стул.
Появляется старушечка.
Старушечка: У меня есть еще три табурета, и к нам могут прийти еще три человека.
Маня: И вы садитесь, бабушка. То батюшка, то бабушка.
Из зала на сцену бегут зрители, надеясь занять два свободных стула.
Звонят часы. Появляется мальчик.
Мальчик: Маня – это соблазн!
Финал.
Юлия Ницберг. Ширпотреб
Заметки художника
То, что вчера – по пояс, Вдруг – до звёзд.
Когда в мае 1980-го мы прилетели в Нью-Йорк во время забастовки общественного транспорта, первое, что совершенно поразило нас, часами гулявших тогда по городу, было огромное количество мусора самого разнообразного вида, лежавшего на границе тротуаров. Пешеходы спокойно перешагивали через мешки, не обращая на них никакого внимания и даже не замедляя шаг. В апреле следующего года, во время забастовки профсоюзных мусорщиков, мусором и мешками гниющей еды были заполнены уже не только тротуары,