Когда поют сверчки. Чарльз Мартин
на волейбольный мяч лягушку поближе к Энни и достал из кармана небольшую коробочку, которую упаковала для меня продавщица в скобяной лавке «Роувер». Я протянул ее Энни, и она, рассеянно улыбнувшись, здоровой рукой развязала ленточку и приоткрыла крышку. В коробочке лежал большой латунный колокольчик, похожий на те, какие вешают на шею коровам.
– Я подумал, эта штука может тебе пригодиться, – сказал я. – Когда ты снова сможешь торговать лимонадом, будешь в него звонить и привлекать внимание прохожих.
Энни несколько раз встряхнула колокольчик и сонно моргнула.
– Мне кажется, я и так уже… привлекла внимание. – Она взглянула на меня. – А расскажи мне еще какие-нибудь стишки.
Изображая задумчивость, я почесал подбородок и посмотрел в окно. Сев к ней на кровать, я взял в руки колокольчик и продекламировал нараспев:
Где сокрыт очаг любви –
В мыслях он или в крови?
Что дает ему гореть?
Ответь, ответь!
Он у нас в глазах сокрыт,
Каждый взор любовь растит,
Но и смертью ей грозит.
Пусть раздастся скорбный звон!
Начинаю: динь-динь-дон!..[31]
Пока я говорил, Синди села еще прямее и уставилась на меня с новым любопытством в глазах.
– Это тоже Гх-гамлет? – спросила Энни, изо всех сил стараясь выговорить звук «г» правильно.
– Нет, эта песенка из другой истории. Она называется «Венецианский купец».
Энни закрыла глаза и на несколько минут замолчала, погрузившись в волшебную, цветную реальность, навеянную сильнодействующими седативными препаратами. Синди внимательно прислушивалась к дыханию девочки, и лицо у нее было тревожным.
– Это действует лекарство, – успокоил я, глядя на установленные над кроватью Энни приборы, контролирующие ее состояние. – Пульс в норме, давление даже выше, чем я ожидал, насыщение крови кислородом тоже выглядит неплохо, учитывая все обстоятельства. – Я снова потрепал Энни по ноге. – Она сильная девочка.
Синди кивнула, но продолжала разглядывать меня пристально и внимательно. Я видел в ее глазах нарождающийся вопрос. Еще немного, и моей маскировке конец.
К счастью, в этот момент Энни пришла в себя. Ее расфокусированный взгляд дважды обежал палату и остановился на мне.
– Врач сказал, через несколько дней меня выпишут.
– Да, я слышал. Это хорошо. Ты, наверное, соскучилась по своей кроватке?
– Еще бы! – Неуверенным жестом она обвела комнату. – Ты видел, сколько мне надарили плюшевых мишек?
Энни обратилась ко мне на «ты», и я это отметил. Девочка прониклась ко мне доверием, и это было хорошо. Посмотрев в дальний угол палаты, я увидел букеты цветов, болтавшиеся на веревочках воздушные шары с надписью «Поправляйся скорее!» и полтора десятка мягких игрушек, в основном медвежат самых разных размеров.
– Видел. –
Перевод О. Мандельштама.