Просчёт Финикийцев. Lizage
интернета и захлопнутой двери. Ты даже хуже, чем твой Джей. Умеешь только писать непонятные буковки на черном экране. Когда-нибудь тебя заслуженно посадят за это в тюрьму.
Я помешал ложкой хлопья. Тоже мне заслуга – аттестат.
– Я хочу уехать.
– Куда?
– Подальше отсюда. Я накоплю денег и сделаю все сам, просто подпиши бланк, чтобы сделать паспорт.
– И кому ты нужен далеко отсюда? Что там будешь делать?
Как же это грустно: наблюдать человека, неуклонно теряющего контроль. Маменька допила кофе и собралась уйти, когда я окликнул ее в последней попытке, как она выразилась, «нормально поговорить».
– Почему они приносили в жертву Молоху первенцев? – спросил я, – Какой смысл? К чему преумножать страдания, готовясь к войне? Почему, когда терпишь невыносимую боль, хочется сделать себе еще больнее?
– Не знаю, Энди. Надо было спросить учителя.
– Он сказал, это языческий обычай, перенятый сынами Израиля у Ханаанеев. Неправильный и богомерзкий. Неужели древние были идиотами?
– Без понятия, – повторила она, – в моей жизни есть проблемы поважнее.
В нижнем ящике стола, рядом со спутавшимися в змеюшник проводами, старой батареей от ноута, грязным носком и запечатанной упаковкой презервативов, я нашел пятьсот шестьдесят семь долларов наличными. Как идея неплохо, как сумма, на которую мне предстоит совершить эпическое путешествие во взрослый мир – никуда не годится. Поэтому ничего не оставалось, кроме как сидеть в комнате, ждать когда объявится Джей, и угрюмо ругаться в его адрес.
Маман уехала за покупками, поэтому я вытащил наушники из гнезда и рубился в игру на полную громкость, где-то на краю сознания гордый тем фактом, что трачу драгоценное время собственной жизни феерически глупо.
– У твоих стариков есть пиво? – спросил Джей с порога, – Мне сейчас поганый кореец на заправке отказался продать банку, под предлогом, что я малолетка.
Я сказал ему, что он оптимист, и Джей прошлепал на кухню, оставляя пыльные следы на вычищенном домработницей ковре, чтобы вернуться с бутылкой субботнего вина.
– Кислое, почти как твоя физиономия, Розита, – сказал он, глотнув и поморщившись, – ах да, тебя же из школы выгнали, я забыл. А меня вот подруга бросила, но видишь, я же не ною!
– Мне жаль, чувак, – сказал я, не зная еще, стоит ли считать это очередной трагедией века, – вы не можете как-то помириться?
– Стерва сбрасывает звонки.
Мои познания в романтических вопросах ограничивались бесплатными лекциями Джея и парой форумов в сети, читать которые было не особо интересно. Я мог бы предложить ему взломать сотовую антенну и отключить девчонке определитель, но догадывался, что проблемы в отношениях решаются как-то иначе.
Мы сели в его машину и отправились наворачивать круги по городу в мягких весенних сумерках, в надежде на какое-нибудь чудо. Тогда я еще не знал, что прошлого не существует. Оно превращается в пыль, тает, как мумия фараона, едва в гробницу проникает свет. Не существует девчонки, которая подкрашивала губы глядя