Яна. Александр Комов
просила – держи. Хочу от них избавиться. Они как чужие, грязные. Зачем взяла?! Но это было круто!
– Взяла хотя бы рюкзак, – с досадой сказала Яна, складывая деньги в свою сумку. – Мы же говорили о сотне, Наташ, это ни о чём.
– Давай ограбим твой банк! А, птенчик? Залезем ночью…
– Наташа, ты обещала попросить, занять, я не знаю… хотя бы сотню. Через неделю – клянусь!
– Не грузи. Обещала – возьму.
– Теперь он не даст тебе ни копейки.
– О чем ты? Он даже не заметит! Всё, хватит о деньгах. У нас это неприлично – дурной тон.
– У вас всё наоборот, не театр, а какой-то…
Слово «бордель» Яна не произнесла, но Наташа поняла.
– Презренное ханжество профана! – снисходительно сказала она и продолжила, словно взойдя на сцену: – Жизнь – это буйство плоти! Вулкан страстей и половодье чувств! Убей в себе ничтожество. Прочь предрассудки! Когда заходит солнце – всё едино. Томление плоти, трепет ожидания. Великое безмолвие… И вдруг! Неистовый, срывающий оковы, брутальный образ Диониса! Ты вся дрожишь, и крик истомы, и пафос обретенья бытия! Потом свобода!
– Забавно, – одобрила Яна. – Из новой роли, да? Наташ, как насчет папика?
– Ты опять?! Птенчик, вспомни о сцене, девочка моя! Любовь и смерть! Игра страстей! Медея, Дездемона, Клитемнестра! Брось эту жажду ничтожных тщетных благ!
Наташа откинулась на спинку стула и сменила тон на небрежный.
– Папик даст мне любую сумму, – сказала она и вдруг изменилась в лице. – Чёрт! Я же обещала, у него же суд… был… вчера. А если его посадили?
Наташа посмотрела на часы и поднялась.
– Куда посадили? – спросила Яна.
– В тюрьму, – сказала Наташа. – Надо бы срочно узнать.
– В тюрьму… – пытаясь понять, что это значит, повторила Яна и вдруг поняла. – Наташ, а как же деньги? – теряя надежду, спросила она.
Наташа что-то прикинула в уме.
– Насчет денег… Жди здесь, если всё нормально, я привезу, – сказала она и пошла к выходу.
– … если всё нормально, – глядя ей вслед, повторила Яна. – Серьезно? А если нет? – вслух подумала она, прикуривая сигарету. – А я как дура жди?! Хорошо, жду, – согласилась Яна и стряхнула пепел. – Это я опять… сама с собой?
Она украдкой оглянулась по сторонам и приоткрыла сумочку. «Три с половиной умножить на два, это будет семь миллионов. За неделю неплохо», – подумала Яна.
– Стоп! – сказала она вслух и прикрыла рот рукой.
«Женька же поставил пятерку, значит, плюс ещё десять, это будет семнадцать миллионов. Если бы ещё Наташка, то есть Павел Янович. Ян-ов-ич. Видимо, отец у него был Ян. Вот, а я кто? – Яна. Это же знак! Но если его посадили… Да нет. Ну, кто ж его посадит? Это же Павел Янович, он человек известный, значит, всё должно быть нормально. Надо верить, и всё получится», – решила она и, поерзав на стуле, взглянула на дисплей телефона.
Цифры отображали текущий курс рубля: 30.154; 30.179; 30.192. «Ух ты, как ползет! – подумала Яна. – Павел Янович, держись. А мне нельзя терять ни секунды».
– Время! – сказала она