Яна. Александр Комов
ударил его ногой.
Выплеснув очередное ведро воды в окно горящего здания, мужчина в куртке швырнул пустое ведро на землю.
Пламя уже полностью охватило крышу, и люди беспомощно смотрели на всепожирающую стихию огня.
– Вот оно как, – вслух подумал Лесник. – Вот и нет фермы. Сгорела.
«Так и пилорама… – думал он уже молча, – да и дома-то почти все деревянные, сколько уж погорело… так и всё что хошь, не ровен час… – Тут он почему-то вспомнил о дочери: – Как она там? Всякое может быть… хоть бы приехала, повидаться…»
Помочь он ей ничем не мог, она и не приезжала. Он знал про Евгения, был как-то у них на съемной квартире, один раз был… и больше не ездил, не хотел. К тому же в леспромхозе сплошные передряги – то одно, то другое, странные дела, вот и пожар опять – с чего вдруг?
Удивляться тут было нечему, пожары уже стали для всех чем-то привычным, и в колхозе, и в леспромхозе, да и в районе все уже знали, что это не пожары, а поджоги. Но Лесник всё же удивлялся, и не пожарам и поджогам, а совсем другому удивлялся. Погорельцы продавали свои участки, паи в общем хозяйстве и разъезжались кто куда. Это было странно, не то что продавали, это как раз понятно, а то странно, что нашелся ведь какой-то покупатель на сгоревшие избы, и деньги платил, мало платил, но платил.
За погорельцами потянулись и другие сельчане. Многие уехали, особенно когда председатель леспромхоза сбежал, вместе с пиломатериалом сбежал, сволочь. Многие тогда уехали, очень многие, но не все.
Когда Лесник взялся исполнять обязанности председателя, собрались мужики, все кто остался, стали думать, как им хозяйство удержать? Задача нелегкая. Рабочих рук уже давно не хватало, техники раз-два и обчёлся, а исправной и того меньше, запчастей нет, хоть на металлолом сдавай, поэтому часть заброшенных сельхоз земель решили продать. А кредитов в банке решили больше не брать, удавку на шею не накидывать, под ярмо не прогибаться. Весь прошлый урожай на погашение ушел, и то не хватило, пришлось землей рассчитываться, что в залоге была. Добрую землю отдали, плодовитую, до сих пор жалко. Через пару лет совсем зарастет, жалко.
Наработались, а в итоге: ни земли, ни урожая. Вышло будто артель «Напрасный труд». Да ещё и погорело столько. Хорошо хоть мужики не раскисли, крепче стали. Для защиты поселка за ружья взялись, дежурство организовали. По бандитам даже пострелять пришлось из засады. От налетчиков отбились. Слава Богу, не убили никого. Пожары вроде бы прекратились, и вот – опять. Бандиты, видно, лесом обошли. Вот и нет фермы, сгорела. Такие дела… веселого мало.
Лесник тяжко вздохнул, опустил голову и понуро побрел прочь.
На опушке леса горело деревянное здание свинарника, рухнула кровля, и яркая вспышка пламени взметнулась к небу.
***
В это же время пламя зажигалки, поднесенное к толстой сигаре, подсветило лицо хозяина шикарного особняка. В холодном сумраке большого кабинета Павел Янович грузно опустился в кресло у камина, в котором вместе с дровами горели