Безымянное имя. Избранное XXI. Книга стихотворений. Вячеслав Шаповалов

      у Буханцовых глаза остры ещё побежит эмир Бухары

      лишь кони быстры спасут до поры до ближней афганской норы

      от этой игры пылают костры и нынче трясет миры

      и мчится над мглою горных теснин

      казачья лава небесная стынь

      аминь

      с фронта придут бросив редут на полстраны пластуны

      горек труд да характер крут усадьбы разорены

      но развернётся казачий гурт и запылают решётки юрт

      записанный турком сановный курд спрячет глаза ata yurt

      аилы опомнятся побегут но не скроет ночь беглецов

      ах что же творится Захар Буханцов нет под дугой бубенцов

      рука не поднимется тяжек грех

      на этих соседей всех

      лихих удальцов узкоглазых мальцов обманутых беглецов

      нет Бога в душе у этих и тех кровавая мгла утех

      кровью и гарью пахнет полынь

      аминь

      кочёвок плачущих пёстрый вал киргиз мол всегда кочевал

      огонь не выветрился из жил в Кашгаре цветет инжир

      но ураганом накрыт перевал и каждый беглец загоревал

      лишённым сил у детских могил ветер сны навевал

      о-омин

      встретил киргизов простор чужой полон морозной мглой

      как злобный нар их грыз Кашгар наносил за ударом удар

      улыбчиво хмур прибрал уйгур богатство киргизских отар

      сквозь свет и мрак разил калмак старое вспомнил враг

      ничто не забыто никто не забыт и руны древних обид

      молча истлели в чужих снегах на чужих берегах

      не русской рукой но злобой чужой надежды развеяны в прах

      не дланью людской но лютой пургой убит тот кто убит

      о-омин

      киргиз ты не видел лица у отца но коль ты отеческий сын

      в огне перемен стряхни этот тлен помнишь ведь Семь Колен

      нет у народа мудреца остался народ один

      надолго срублены тополя устала бедная эта земля

      будут ли хлебом полны поля оцепеневших долин

      лондонский сплин да хищный берлин

      выйдет вам русский блин

      о-омин

      друг друга кликнули на чаёк

      киргизской кровушки ручеёк да русской кровушки ручеёк

      встретились молча два ручейка вот река и горька

      и длится побег под скрип телег

      в двадцать

      первый

      век