Под ледяным блоком. Дарья Георгиевна Крылова
к бунтам и самоуправству огнемагов из поля зрения.
Пейо не разделял общего мнения насчёт опасности или бесполезности способностей сына. По его крепкому убеждению, любая сверхспособность, при неумении с ней обращаться, таила в себе определённую опасность для обладающего ею мага и для общества в целом. Признавая сложности, доставляемые внутренним огнём при полном его не использовании, он не заставлял сына окончательно подавлять свой дар. Вместо этого Арригориага-старший разработал перечень очень жестких правил, касающихся обращения с огнем, по которым Алва и жил, сколько себя помнил. Показывать огонь нельзя, это опасно. Играть с ним можно, но только в присутствии кого-то из семьи, куда входили сам отец, няня, а потом мачеха. Самому, первым рассказывать о своем даре нельзя, привлекать к себе внимание некрасиво, но, ежели спросят, отвечать нужно правду, ничего постыдного в ней нет. Его способность опаснее остальных, надо оберегать себя и окружающих.
Приучить сына соблюдать правила оказалось легче, чем вторую жену. Мария Анхелес была полной противоположностью матери Алвы. Активная, с живым, охочим до всего нового умом и волевым характером, закаленным преподаванием физкультуры в обычной мадридской школе по ту сторону магического мира, она упорно отказывалась воспринимать магию как нечто серьезное. Магия ее не пугала, как бывало со многими людьми из Оставленного мира, а, скорее, смешила. На брачной церемонии она еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться в голос при немногочисленных гостях.
Брак оказался крепким. Мария Анхелес любила своего мужа, может быть, не самой романтичной, но искренней, уважительной любовью. Научной ценности его работ, посвященных назревшим проблемам магического образования в области многочисленных магических способностей, она в полной мере оценить не могла, но всецело доверяла мужу и гордилась его успехами.
Общий язык с пасынком нашелся сам собой. Открытый, доверчивый Алва потянулся к ней сам, первым, и вскоре они стали неразлучны. Видя, с какой благодарностью ребенок жадно впитывает то тепло и заботу, которыми она старалась его окружить, Мария Анхелес лишний раз убеждалась, что особого различия между двумя мирами нет, и ребенок, лишившийся матери, в любом мире будет чувствовать утрату одинаково.
Когда Алва немного подрос, Мария Анхелес, одержав победу в долгих упорных спорах с супругом, ошеломленным такой напористостью, отстояла свое право вернуться к работе. Она сумела распределить все свое время так, что семья и не почувствовала ее ежедневных отлучек. Точнее, не почувствовали супруг и домашнее хозяйство, которое она вела своим привычным способом, пренебрегая любой предложенной магической помощью. Сына она частенько брала с собой. Сперва негласно, потом, удостоверившись, что ее Пейо ничего не имеет против, уже совершенно легально. Он действительно ничего против не имел. Помня, что в сыне смешались два вида крови, маг считал, что Алве необходимо научиться держать внутреннее равновесие и знать