Гусар. Тень орла. Мыс Трафальгар. День гнева. Артуро Перес-Реверте
в глубокой луже и, резко дернувшись, сбросила своего седока. Солдат тут же вскочил на ноги, не выпуская из рук оружия. Фредерик хотел было помочь ему взобраться на своего коня, но передумал: бедняга Нуаро с трудом нес его одного. Проводив его взглядом, гусар выпустил в подступающих улан последнюю пулю и в отчаянии отбросил саблю, неспособную защитить от длинной испанской пики.
Фредерику было некогда ждать финала драмы: Нуаро выбивался из сил. Конь спотыкался, поминутно припадая на передние ноги. Галоп сменился слабенькой рысью. Любое движение, любой вздох стоили животному огромных усилий. Испанцы приближались, Фредерик слышал топот их лошадей и крики, которыми безжалостные охотники подбадривали друг друга.
Вот что такое паника. Дикий, чудовищный, унизительный страх. Фредерик судорожно оглядывался по сторонам в поисках укрытия. По спине юноши то и дело пробегала дрожь, будто он каждую минуту ждал смертоносного удара пики. Хотелось жить. Выжить любой ценой, израненным, слепым, калекой… Фредерик хватался за спасение всеми силами, он ни за что не хотел умирать здесь, в грязи, под мутным, темнеющим небом, в этом про́клятом Богом, диком краю, куда ему вовсе не надо было соваться. Умирать одиноким, загнанным, точно дикий зверь, повиснув на испанской пике, как чудовищный охотничий трофей.
Нуаро все же дотянул до опушки леса, и теперь Фредерика хлестали по лицу мокрые ветки. Благородное животное, до последнего вздоха верное хозяину, постаралось унести его подальше в чащу и лишь тогда, обливаясь кровью, рухнуло наземь с хриплым предсмертным ржанием.
Фредерик сильно разбил левое плечо, бедро и бок. Оглушенный, он долго лежал ничком, уткнувшись лицом в мокрые листья, и не сразу услышал отчетливый конский топот. Юноша содрогнулся, вспомнив о пиках. Надо бежать, спрятаться где-нибудь, пока испанцы до него не добрались.
Нуаро почти не двигался, он лишь изредка тихонько ржал, дергал головой и приоткрывал мутные, умирающие глаза. Фредерик попытался освободить придавленную конем ногу. Враги были рядом. Кусая губы, чтобы не закричать от страха, юноша уперся обеими руками в тело коня и собрал все силы, стараясь освободиться.
Лес наполнился криками и выстрелами. На запястье, мешая двигаться, до сих пор висела сабля, и Фредерик снял ее дрожащими руками. Потом расстегнул кобуру и вытащил пистолет, из которого так ни разу и не выстрелил. Юноша снова попытался встать – из последних сил, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание. В тот момент, когда ему наконец удалось вытащить ногу из-под умирающего коня, среди стволов возник силуэт всадника в зеленом мундире, с пикой наперевес направлявшегося прямо к Фредерику.
Юноша в ужасе обернулся, рассчитывая укрыться за каким-нибудь деревом. По щекам с налипшими мокрыми травинками текли слезы, но он все же поднял пистолет двумя руками и направил его прямо в голову испанцу. Заметив оружие, всадник поднял коня на дыбы. Вспышка ослепила Фредерика, и пистолет выпал у него из рук. Конь противника дико заржал и шарахнулся назад. Увидев