Мифшутки Древней Греции. Сатирический пересказ античных преданий. Эдуард Леонидович Резник
Тантал твоего пёсика. Тобой божится, милый батенька.
И опять смолчал отец отходчивый. Лишь о чём-то своём задумался.
* * *
А Тантал, почуяв полную безнаказанность, решил проучить богов всезнающих. Пригласил на пир олимпийцев, приходите, мол, отведайте блюда изысканные… А сам убил Пелопса, сына своего родненького, да с приправами зажарил того на вертеле. Дескать, вот вам, всезнайки-вершители, – родственничка своего нате-ка, выкусите!
Однако не стали боги кушать Пелопса жареного.
– Благодарствуем, – говорят, – сегодня четверг – день рыбный!
Лишь Деметра, пропажей дочери опечаленная, кусок с тарелки механически хапнула.
Закричали ей боги: «Плюй косточку!» Но уж проглотила Деметра плечико. И хоть сняли боги Пелопса с вертела – пришлось вставлять ему плечо искусственное.
Из слоновой кости Гефест протез инвалиду вырезал.
А Тантала позвал к себе Аид неприветливый.
– Идём, – говорит, – у меня муки для тебя простаивают…
И приговорили боги того баловня вечный голод и жажду испытывать.
Поставили его по горло в озеро. Над головой спелые фрукты развесили. Но лишь потянет к ним руки жаждущий, лишь испить склонит Тантал голову, как утекает вода, исчезают плоды и скала нависает над мучеником.
В этот раз, говорят, Аид расстарался особенно.
Пелопс
Невезуч был сын Тантала, Пелопс. Не в отца пошёл, не в баловня.
Сперва его отец зажарил на вертеле. Затем безутешная Деметра плечико слопала. А как пришло время богатейшей Сипилой царствовать, так явился вдруг царь троянский и отнял власть у Пелопса силою.
Пришлось на юга податься горемычному.
И вот причалил он к ближайшему полуострову. Назвал его в честь себя – Пелопоннесом – из скромности. И решил на нём начать жизнь новую.
А на полуострове том Писа стояла древняя.
Величественна, богата была та Писа белокаменная. И правилею царь Эномай с дочкой – Гипподамией.
И такой сногсшибательной красавицей была та доченька, что вся Писа её желала незамедлительно. Весь Пелопоннес, и вся Писа включительно.
Возжелал и Пелопс роскошную девицу.
Но не торопился царь Эномай со свадьбою. Предсказал ему как-то оракул заезжий, что от руки зятя царь окочурится, вот и не желал Эномай свадьбы дочери.
А Писа, наоборот, страстно желала ту Гипподамию. И даже в очередь на неё записывалась.
Ну, и инвалид записался в ту очередь.
И объявил тогда Эномай женихам многочисленным: «Кто обскачет меня на колеснице в состязании, того зятем и сделаю! А проигравшего головы лишу за ненадобностью!»
И начались гонки смертельные.
Многими головами Эномай дворцовые ворота декорировал.
Но вот подошла очередь Пелопса невезучего, и залюбовался Эномай его черепом.
– Как, говоришь, звать тебя?.. Пелопс?.. Ну и прелестненько… Поутру