Круг замкнулся. Иван Погонин
мужчина лет сорока в полицейской форме с петлицами пристава и погонами коллежского секретаря.
– Господин Кунцевич? – громогласно поинтересовался полициант.
– Да, – растерянно согласился титулярный советник.
– Городской пристав Трубецкой. Вынужден вам сообщить, что вы арестованы по подозрению в убийстве вдовы отставного гвардии корнета госпожи Кошельковой. Прошу следовать за мной.
Мечислав Николаевич опешил:
– Кошельковой? Позвольте, я не имею чести…
– Ну не надо, не надо отрицать очевидных фактов. Вас половина города вчера видела вместе.
– Боже мой! Вы про Наталью Романовну? Она убита? Не может быть!
– Собирайтесь, милостивый государь, а пока вы собираетесь, мы проведем в вашем номере обыск.
– Да, но мне надобно переодеться. Не могли бы вы выйти?
– Ни в коем случае. Извольте пройти за ширму.
– Удалите хотя бы ваших спутников. Я на вас не нападу.
Пристав окинул взглядом фигуру собеседника и усмехнулся.
– Господа! – обратился он к пришедшим вместе с ним людям, – потрудитесь обождать нас в коридоре.
– Итак, вы утверждаете, что когда ушли от госпожи Кошельковой, она находилась в добром здравии?
– Утверждаю.
– А как же в ее прекрасной головке появилась дырка от пули?
– Понятия не имею.
– Значит, убили ее не вы?
– Нет, не я. Зачем мне ее убивать?
– Ну, причины могут быть самые разные – ссора, ревность, корысть…
– Да я только вчера с ней познакомился, какая ревность, какая корысть?! У нее что, что-то пропало?
Пристав на вопрос не ответил, а задал вопрос сам:
– Вы к нам зачем пожаловали?
– Наследство оформлять. Брат у меня умер, Казимир Николаевич Кунцевич. Вы же наверняка его знали.
– Знавал, знавал вашего братца. Доставил он мне хлопот.
– Это каких же?
– А то вы не знаете! Братец ваш первым красным заводилой в городе был. Во всех сборищах, во всех манифестациях – в первом ряду. Эх, были бы нонче другие времена, давно бы он у меня уехал соболей пасти.
– Больше он вас не обеспокоит.
Пристав промолчал, потом спросил:
– Значит, наследство. Велико ли оно?
– Дом с мезонином и два осминника земли с садом.
– Неплохо. А позвольте вас спросить, почему вы на гостиницу потратились, а не в унаследованном доме остановились?
– Я, знаете ли, привык жить с определенным комфортом. А дом стоит несколько месяцев нетопленным, прислуги там нет, ну не стану же я сам печку топить и завтрак себе готовить?
– Понятно-с. И что с домом собираетесь делать – продавать или сами жить станете?
– Хотел продать.
– А может быть…
Кунцевич так и не узнал, что ему хотел предложить пристав, так как дверь открылась и в кабинет стремительно вошли два человека – седовласый, пожилой, грузный мужчина в форме исправника и судейский чиновник